Стихея. Огненные девы
– Еще не думала об этом, – Мари прикусила нижнюю губу. – Но у меня небольшой выбор. Сто процентов я остаюсь в Вэйланде.
– Твой папаша, конечно же, не навестит тебя? – фыркнула Айви. – Он даже не позвонил после того, как тебя избили. Ты меня прости, но что это за отношения такие между отцом и дочерью?!
– Никакие. Он бросил нас с мамой, когда мне едва исполнилось полгода. А когда мама исчез… умерла, – поправилась Мари, – он забрал меня к себе, а не отдал опеке. Его сложно винить, что он не чувствует ко мне любви. Несмотря ни на что, отец оплачивает обучение, хотя мог бы и не делать этого.
– Вот только не надо искать ему оправдания, – Айви остановилась возле тележки с вареной кукурузой и купила у краснолицей продавщицы две порции. – Держи.
– Твой папаша козел, надо это признать. Оплатил обучение, чтобы подкупить свою же совесть, – она протянула Мари салфетку и закинула рюкзак на спину.
– Пусть так. Мне все равно, – усмехнулась Мари.
«У меня нет выбора».
Они пошли дальше, и дорога вдруг резко устремилась вверх. Чем дольше они бродили по Вэйланду, тем сильнее Мари одолевало странное чувство.
– О чем молчишь? – ворвалась в ее мысли Айви.
Мари взглянула на подругу, которая нравоучительно поправила очки и поиграла темно‑рыжими бровями, показывая, что ждет ответа.
– О том, что я чувствую себя здесь дома, – на одном дыхании призналась Мари.
Еще вчера она не знала, где ее место, а сегодня каждая улица, каждый дом откликались в сердце щемящей тоской.
– Тогда тебе надо кое‑что увидеть, – загадочно произнесла Айви и подхватила Мари за руку.
Они побежали, и сначала Мари пыталась остановить ее, но та лишь смеялась и бежала быстрее. Люди с удивлением оборачивались им вслед, кто‑то поспешно отступал, некоторые улыбались. Айви зацепила плечом пожилого мужчину в кепи, и он разразился отборной бранью. Подруга на ходу рассыпалась в извинениях, но не остановилась. Мари быстро оглянулась. Дед погрозил тростью, а потом махнул рукой.
В груди зажгло, напоминая, что Мари снова забросила бег по утрам. Когда они, наконец, взобрались наверх, Айви остановилась, и перед ними раскинулся ошеломительный вид на древние развалины, поросшие мхом, которые словно балансировали на краю обрыва. Город закончился, оставив возвышенность дикой природе. Солнце клонилось к горизонту, и его лучи высвечивали очертания стен, одиночные почерневшие камни, которые когда‑то были фундаментом, и накренившуюся половину башни – все, что осталось от крепости.
Раскрасневшаяся Айви шумно дышала, ее глаза блестели. Она обвела рукой развалины:
– Этот собор построили в 1278 году, но в 1692‑ом случился пожар. С тех пор эти развалины служат напоминанием о том, что огонь не щадит даже святое.
– Огонь не щадит никого, – пробормотала Мари и остановилась в центре. Под ногами зеленела трава, и хотелось лечь посреди разбросанных камней и слиться с древними валунами, стать частью истории.
– Здесь всегда заканчивают обзорную экскурсию по Вэйланду. А еще именно в этом месте, где ты стоишь, тайное общество «Sang et flamme» во время инквизиций сжигало ведьм.
– Что? – Мари обернулась к Айви. Ноги резко ослабели, и она присела на ближайший валун. – Откуда ты знаешь?
Айви тоже села и, подтянув к себе колено, обхватила одну ногу:
– Ну, мне стало любопытно после того случая с пожаром. Представляешь, в интернете нет ни слова про это общество. Кстати, с французского название переводится как «Кровь и пламя».
– Знаю, – прошептала Мари, но Айви ее не слышала.
Она превратилась в ходячий справочник и стала дотошно перечислять все факты, что нашла по «Sang et flamme», даже не догадываясь, что Мари известно почти все:
– Точная дата создания общества не указана, но в Вэйланд их привел некий Берггольц, и принято считать, что именно он и основал «Sang et flamme». Он был Вэйландским инквизитором. Ты же знаешь, что они на самом деле не были священниками?
– Да, ты говорила.
Мари вспомнила Джорджи. Теперь, даже если Эллиот к ней вернётся, она от нее не отстанет. Древняя никогда не простит ведьму.
– А, точно! Знати нравилось себя так именовать, они якобы вершили божье правосудие, так что вскоре все перестали заморачиваться, что они вовсе никакие не инквизиторы.
– Значит, этот Берггольц был главным?
Закружилась голова. Мари глубоко вздохнула, но ощущение только усилилось.
– Видимо. На самом деле это все я откопала в библиотеке Вэйланда, по совместительству архиве. Возможно, нашла бы больше, но времени не хватило.
– Библиотека? – Мари вцепилась пальцами в валун, из последних сил стараясь поддерживать разговор. Перед глазами промелькнула вспышка. – Отведешь меня? Хочу разузнать про тот магазин… – она прикрыла веки.
– Заброшенный? Говорю тебе, ты перепутала улицы… Но если хочешь, отведу, конечно. – Айви наклонилась к ней и тронула за плечо: – Эй, ты в порядке?
Но она уже не смогла ответить. Молния озарила темнеющее небо, и перед Мари вспыхнул огонь. Крик, разрывающий барабанные перепонки, пронзил воздух. Привязанная к столбу женщина верещала, неистово билась в конвульсиях, а через какое‑то время затихла. Вокруг нее и Мари стояли черные тени в балахонах. Нельзя было рассмотреть ни лиц, ни фигур.
Кольцо людей сжималось, и они превращались в колышущуюся массу. Небо темнело грозовыми тучами, но дождь не спешил погасить огонь. Злые порывы ветра раздували пламя еще сильнее. Неожиданно женщина на костре шевельнулась, и ее глаза открылись. А с губ сорвались хриплые слова, которые, казалось, долетали лишь до Мари:
– Маленькая девочка, ты рождена давно,
И злую прихоть жизни исполнить суждено.
Стихея ты, сосуд ли – решить должна сама,
Находишься на грани – сплошная полутьма.
Не будь марионеткой, ты силу поглоти!
И дар свой уникальный не отрицай, прими.
Запоминай слова: «нагая, скорбь, оковы»,
Теперь на очереди хлесткое: «терновый».
Маленькая девочка, ты рождена давно,
Но ведьмою недавно ты стала все равно.
Однажды ты сгорела, сгоришь ещё не раз,
