Суета вокруг свидетеля
– Лидия.
– Очень приятно. Покажите, пожалуйста, где Федин компьютер?
– Вот, – воспроизвела брюнетка жест регулировщика. Георгий подошел к указанному столу, внимательно осмотрел
клавиатуру и экран монитора. Легкий налет пыли свидетельствовал о том, что машиной не пользовались по крайней мере несколько дней.
– Вас все‑таки интересуют компьютеры?
– В какой‑то мере, – не стал отрицать очевидный факт журналист.
– Могу проконсультировать, – улыбнулась Лидия, но значительно теплее, чем просто клиенту. – Я – программистка.
– В таком случае мне не придется высасывать из пальца реплики, чтобы продолжить разговор. Вы знакомы с электронной почтой?
– Как с содержимым своей косметички.
– Это судьба, док. Я подцепил вирус, который реагирует на…
– Тра‑та‑та‑та‑та!!! – перебил Георгия какой‑то невежливый "Калашников". Хорошо хоть, что в переносном смысле. Очередь прозвучала где‑то за окном.
Гера замер на секунду с полуоткрытым ртом, а потом бросился из комнаты.
– Я еще забегу! – крикнул он с порога.
А брюнетка молча пожала плечами. Словно выстрелы под окном для нее – обыкновенное дело. Или она не поняла, что случилось?
2.
Георгий вихрем промчался по уже знакомым коридорам, растолкал зевак, торчащих у стеклянных дверей, и вывалился на улицу. У подножья крыльца лежал человек в светлом костюме, по которому расплывались три кровавых пятна. За угол здания спешил мужчина среднего роста, одетый в свободную хламиду и, кажется, с бородой. Георгий против солнца видел только его абрис. Свидетель! Вот удача! – пронеслось в голове журналиста. Оказаться на месте преступления (может быть, даже заказного убийства!), первым допросить свидетеля и еще возможно успеть сдать свежую сенсацию в номер!! Не забыть бы позвонить фотографу, успел подумать Георгий, гигантским прыжком одолел полкрыльца, попал ногой на щербатую ступеньку и покатился кубарем. Крепкий лоб пришелся точно на бордюрный камень. Не догнал, понял журналист, и от огорчения у него потемнело в глазах…
– Надо же, сразу двоих укокошили!
– Так стреляли из пулемета, я сам видел!
– Этот‑то – одет прилично, спекулянт какой‑нибудь, сволочь, а второго жалко – аж штаны драные!
– Панк, наверное.
– Телохранитель!
– Неужели из пулемета?
Голоса сначала квакали (не на болоте ли он?), а потом обрели нормальный тембр. Только откуда взялся второй труп? Неужели, пока он был без сознания, еще кого‑то подстрелили? Опять все пропустил!
Георгий шевельнулся.
– Не шевелится ли? Может, живой?
– Трупы до приезда милиции лучше не трогать.
Это он – труп?!
Георгий предпринял титаническое усилие и разлепил веки.
– Вот и глаза остекленели, – прокомментировал жалостливый голос. – Такой молодой…
– А уже покойник! – пошутил знакомый баритон. – Это же… Георгий Шварцев собственной персоной!
"…капитан Петухов, – узнал журналист. – Пора проявлять более явные признаки жизни, а то Михаил Витальевич легкой рукой отправит его в морг и – не репортаж писать…"
– Разойдитесь, граждане, не мешайте следствию, – приказал милиционер.
"Свидетелей разгонит и точно – сдаст." – Гера открыл рот…
– Отвисшую челюсть придется привязать, – заметил какой‑то идиот из толпы.
– Сделаем, – успокоил капитан и наклонился к телу.
Георгий почувствовал себя фигурой символической: как если бы на его месте лежала вся свободная пресса России, а злопамятные милиционеры лишали ее гласности посредством носового платка.
– Я протестую, – выдохнул журналист.
– Живой! – будто бы искренне обрадовался Петухов. – Это просто счастье!
– Согласен, – буркнул Гера и попытался сесть.
– А я думаю – горе‑то какое: кто же мне теперь поправит очередную статейку? – поделился сомнениями капитан, нежно поддерживая журналиста. – Кто рукой мастера превратит мою стилистическую неточность в феерический каламбур?
– В какой?! – Георгий чуть снова не свалился на тротуар.
– В фактический, конечно, в фактический каламбур.
Георгий со стоном поднялся на ноги. Михаил Витальевич заботливо отвел его в сторону от настоящего трупа и усадил на ступеньку крыльца.
– Старший лейтенант Соколов!
– Я!
– Принести главному свидетелю стакан воды!
– Есть!
Сам капитан направился к оттесненной милицейским нарядом толпе зевак и принялся расспрашивать о том, кто что видел. Оказалось, никто и ничего. Даже автор версии о пулеметной стрельбе молча покачал головой и потихоньку отодвинулся назад. Как и весь первый эшелон зрителей. А второй заступил на дежурство с классическим вопросом: "Что случилось? Я свидетель." Наконец, лейтенант Соколов сменил Петухова за этим неблагодарным занятием. Михаил Витальевич вернулся к Георгию и присел рядом. Журналист, постепенно приходя в себя, развлекался тем, что выстукивал зубами по стакану стакато. Получалась чудная импровизация – "стакканато".
– Очень удачно, что мы встретились, – заметил беспардонный милиционер.
– Я бы предпочел другие обстоятельства, – признался Георгий.
– Намек понятен, я непременно загляну к вам в редакцию, и мы потолкуем о моей статье.
– Может быть, завтра? – со слабой надеждой переспросил журналист. – После всего произошедшего я не очень хорошо себя…
– Кстати об убийстве, – вспомнил капитан. – Тут мне с вами тоже здорово повезло. Вы, Георгий, идеальный свидетель. Ваша наблюдательность и умение сохранять спокойствие в самых опасных ситуациях, ваш цепкий ум и превосходная память помогут нам в кратчайшие сроки выйти на след преступника. А теперь, я вижу вы уже успокоились, попрошу вас подробнейшим образом рассказать о происшествии, свидетелем которого вы были.
– Я…
