Связь

Мы не стали возражать такому необычному предложению Хизер пересесть за их стол, поэтому молча переместились на свободные стулья.

– Вы всегда можете сесть за этот стол, – она указала на него жестом. – Он наш и никто другой за него не садится. А стол, за которым вы сейчас сидели, принадлежал другой компании.

Хизер ясно дала понять, что считает нас частью своей компании. Несмотря на то, что мы почти друг друга не знали и не общались за пределами столовой. Но я не понимала, почему девушка решила с нами сблизиться и сделать частью этой обеденной компании. Кроме Хизер я ни с кем не общалась из здесь сидящих. Кристиан и его насмешки были не в счет. Чарльз по большей части общался только с Джулией, а Кевин и Агнес были все время на своей сердечной волне. Конечно же, я была не против, потому что считала ее очень даже хорошенькой, общительный и милой, в отличие от ее брата. Хоть они были похожи внешностью и оба аристократической красоты, но характерами сильно отличались.

– Даже в столовой своя система? – удивилась я.

– Само с собой! За определенными столами сидят одни и те же компании, – она обвела рукой помещение. – Каждой компании принадлежит свой стол. А вот в той стороне, – она указала пальцем в другой зал. – Нейтральная зона. Там может сидеть кто хочет и где хочет.

Хизер всегда охотно рассказывала нам о здешних правилах, что действительно помогало понять академию изнутри. До этого момента ни я, ни Джулия не подозревали о такой системе и не знали о разделении залов. Нам обеим еще ни разу не удавалось побывать в нейтральной зоне. Это все выглядело слишком странно, а точнее непривычно. Пока Хизер рассказывала о здешних правилах, я совсем не заметила, как все остальные расселись по местам. Единственный не довольный и возражающий взгляд принадлежал, как всегда, Венди. Ее гримаса лица говорила о том, что она совсем не рада им.

– Почему ученики снова за столом ордена? – поинтересовался Кристиан.

– Почему Венди за столом ордена? Она уже давно не в нем.

– Так Венди и не ученица, она тут до сих пор работает, хоть и не в ордене, – он вскинул бровь.

– А так вот в чем дело?

– А ты не поняла сразу?

– Это не меняет того, что нет такого правила, что за нашим столом нельзя сидеть ученикам, они мои друзья! Если хочешь, чтобы они тут не сидели, то и твоя выдра тоже не должна тут находиться!

– Притормози, Хизер, если у тебя какие‑то проблемы с Венди, то решай их с ней, а не со мной.

– Выдра? – переспросила Венди. – С чего это я выдра?

– Я не с тобой разговариваю.

– Мне все равно, пусть тут сидит кто хочет, надеюсь проблема решена, я не в духе выяснять с тобой отношения, – ответил Кристиан.

– У нас дома в выходные намечается небольшая вечеринка! В честь нового учебного года! – Хизер повернулась к нам и похлопала в ладони. – Поэтому я вас приглашаю, как раз будет время поближе познакомиться.

– Действительно хочешь их влить в нашу компанию? – спросила Венди, разглядывая свой маникюр.

Хизер прищурилась и посмотрела на Венди неодобрительным взглядом.

– В мою компанию, – отрезала резко. – Точнее «нашей» компанией может назвать тут любой сидящий, кроме тебя. То, что ты трешься рядом с моим братом, это не значит, что мы твоя компания тоже и это не дает тебе права высказывать свое мнение.

– Ты всю свою жизнь будешь на меня злиться? Я же попросила раз двести прощения, – в ее глазах читалась ярость в вперемешку с обидой. – Я всегда была частью этой компании! Ты не можешь мне говорить этого.

– Венди, предателей не прощают. То, что тебя простили другие, не значит, что тебя простила и я, – глаза Хизер в один момент стали такими же холодными и бесчувственными, какие были всегда у ее брата. – В первую очередь ты предала нашу с тобой дружбу, это очень омерзительно и низко, а еще хуже всего этого то, что ты как ни в чем не бывало начала встречаться с моим братом. – ее глаза стали такими же ярко‑холодными и стеклянными. – Конечно же я могла бы простить твой безрассудный косяк, но то, что ты делала в нашей дружбе – никогда!

– Мои извинения для тебя ничего не значат?

– Ты не способна извиняться, в тебе ни капли сожаления и принятия вины. Это все показало мне какой ты на самом деле вампир.

Сидящие за столом делали вид, что не слышат их разговора. Но не услышать этого было невозможно. Все притихли, стараясь не вмешиваться. Венди опустила обратно свой взгляд на маникюр, не желая больше ничего говорить. По ее взгляду было видно, что ей есть много чего еще высказать, также это было и понятно по Хизер. Было ощущение, что ей хотелось высказаться по‑другому, не подбирая деликатных слов и сказать все напрямую, и если бы они были наедине, то она бы так и сделала.

– Приходите, будем вам рады, – Хизер снова повернулась к нам и ее взгляд наполнился жизнерадостной искрой.

– Спасибо, – я совсем забыла, что до этого речь шла о вечеринке.

– Мы обязательно придем. – добавила Джул.

За столом оставалась напряженная и давящая тишина. Я за все это время ни разу не притронулась к завтраку. Поэтому взяла свой круассан с вишневой начинкой и надкусила его, но кусок не лез в горло.

– Либо в академии скоро закончатся круассаны либо у нас на столе скоро вырастет Эйфелева башня, – Кристиан посмотрел на то, как я кусаю хлебобулочное изделие.

Кусок, который я с трудом проглотила, застрял в горле от его совсем не смешных и уже надоедливых шуток. Сегодня я вообще не могла спокойно на это все реагировать. Я хотела лишь одного: чтобы он замолчал и больше никогда не отшучивался. Либо его шутки настолько надоели, что не могла уже их нормально воспринимать, либо сегодня просто был такой день и я слишком остро на них реагировала. До сегодняшнего дня я действительно не реагировала на них так остро, но сегодня не могла их игнорировать, меня переполнял гнев и раздражение.

– C'est la vie (такова жизнь) – Случайно я ответила на французском, перепутав языки.

– Faut vraiment arrêter de manger des croissants (тебе действительно нужно перестать есть круассаны) – ответил Кристиан с самодовольной улыбкой.

Очередной кусок завтрака застрял у меня в горле. Я даже не думала, что он поймёт меня, а тут оказалось, что он знал французский и еще ко всему у него неплохой акцент. Акцент у него был очень даже хорошим, почти тянул до идеального.

– Le coeur a toujours ses raisons (у сердца свои законы) Le coeur qui soupire n’a pas ce qu’il désire (сердце вздыхает по тому, кого желает)

– Est‑ce que tu parles de moi? (ты говоришь обо мне?) – он снова ухмыльнулся.

– Non! je parle des croissants (Нет! Я говорю о круассанах) – я закатила глаза. – comment savez‑vous le français!? (откуда ты знаешь французский?)

Все вокруг смотрели на нас хлопающими и удивленными глазами, не понимая, о чем мы говорили. Венди сверлила нас слишком ревнующим и злым взглядом. Кристиан так и не ответил на мой вопрос, он гордо поднял бокал с кровью и сделал пару глотков. У него был вид, который говорил о том, что он доволен собой, в принципе, как и всегда.

– Какой же французский красивый язык, – мечтательно сказала Джулия. – Язык любви.