Связь

Я держала в руках горячую чашку чая и разглядывала каждый мерцающий, звездный огонек в небе. Внутри поселилось пустое чувство, которое отдавало глухой болью в груди. Я вспомнила, как месяц назад устраивала ссоры из‑за того, что он не мог смириться с тем, что во мне нет ничего магического. Злость переполняла, я в ней захлебывалась и душилась, ведь понимание, которое искала, так и не нашлось. Но сейчас будто бы пришло смирение, не смотря, что злость глубоко отпечаталась. Я поняла, что ничего не могу сделать, никак не смогу повлиять на его каменное решение. Если там моя сила так и не появиться, то думала, что он с этим смириться и оставит в покое в моем «обычном» мире. С каждым вдохом пустота в душе нарастала и это было единственным, что я чувствовала. Пустота полностью заполняла мое тело, и я переставала ощущать что‑либо.

Я была единственным ребенком в семье, росла и воспитывалась только Джорджем. Моя мать умерла при родах, и я совсем ничего о ней не знала. Джордж мало, что рассказывал, а если вдруг разговоры заходили про нее, то они тут же заканчивались. Мне казалось это очень странным и никак не могла этого понять. Даже если напоминание об этом приносило ему сильную боль, то это не повод ничего мне не говорить о человеке, который меня родил. Джордж много чего скрывал, но это была его самая большая тайна, о которой было даже запрещено упоминать. Я считала это совсем не правильной позицией – не рассказывать дочери о своей матери. Единственное, что я знала про свою мать, это то, что ее звали Аннет и что она тоже училась в Английской Академии Грейсфилда, где познакомилась с Джорджем, а после выпуска родила меня. Я даже не знала, как она выглядела, но подозревала, что мы с ней были очень похожи, потому что с Джорджем мы отличались внешностью.

У были меня длинные, прямые волосы цвета темного шоколада, такие же темные глаза, пухлые губы, аккуратный маленький нос с редкими веснушками и светлая кожа. Я была среднего роста со стройной, утонченной фигурой. У Джорджа были тоже длинные, но вьющееся серые волосы и серые глаза, а черты его лица были грубыми, рост был очень высоким, а само телосложение крупное и мускулистое.

От этого у меня вывод, что скорее всего я похожа на мать, ведь ребенок должен быть похож хотя бы на одного из родителей. Если это не Джордж, значит точно есть совпадения во внешности с Аннет.

Единственное, что меня можно сказать радовало, это надежда, что в Грейсфилде смогу стать к матери поближе и хоть что‑нибудь про нее узнать. Ведь она там училась, ее должны там знать преподаватели, жители, хоть кто‑нибудь в этом городе.

Уже утром я погрузила все свои чемоданы в машину, казалось, что они могут треснуть по швам от количества вещей. Мне хотелось взять все свои вещи, но они просто не смогли бы поместиться в небольшую комнату Академии, я и так взяла самую малую часть. Я наблюдала за тем, как Джордж запряг водителя, и он с каплями пота на лбу перетаскивал мои чемоданы из дома в багажник. Самое главное, что я взяла с собой это швейная машинка, которую я сама аккуратно положила на задние сидение.

– Ты не о том переживаешь, – Джордж окинул взглядом все чемоданы.

– А ты слишком много переживаешь, – я выдавила из себя улыбку, и она оказалась слишком ироничной.

– Тебе действительно нужно думать о другом и сосредоточиться…

– Да‑да, знаю, – перебила его. – На своей силе и вложить в это весь свой труд, – я закатила глаза.

Я знала все его слова наизусть и больше не хотела слушать их изо дня в день.

– Не заставляй меня передумывать отправлять с тобой охрану, чтобы они следили за твоими успехами, – он нахмурил свои брови. – Я и так согласился на меньшее, чтобы преподаватели просто докладывали о твоей успеваемости.

Мне снова захотелось закатить глаза, но я сдержалась, чтобы не услышать еще что‑то. Я хотела пропустить все мимо ушей, не акцентировать свое внимание на его словах. Мне было тошно от этого, слишком много разговоров прошло о моей силе и о Грейсфилде. Я больше ничего не хотела слышать.

– Поняла, – я опустила глаза в пол.

В голове сразу же вспылили вспоминая о том, как долго мне пришлось уговаривать его отправиться без надоедливой охраны, которая докладывала бы каждый мой шаг. Это было бы слишком, поэтому надзор преподавателей на фоне этого выглядел совсем безобидно. Честно говоря, я чувствую себя трудным подростком, которого отправляют в исправительный интернат.

Джордж махнул головой своему водителю, давая понять, что пора ехать. Я надела солнечные очки и молча села в машину, даже не обняв и не попрощавшись с ним. Мы с Джорджем почти никогда не обнимались, даже не могла вспомнить такие моменты и этот повод вряд ли являлся причиной для этого. По дороге в аэропорт на меня накатила тоска, проезжая мимо любимых Парижских улочек я мысленно с ними прощалась, понимая, что не скоро к ним вернусь. Я обвела взглядом любимые кофейни, где были самые вкусные круассаны, затем я взглянула на зеленые парки, которые всегда обнимало солнце и тоже с ними ненадолго попрощалась.

 

Спустя пару часов я приземлилась в аэропорту города Бристоль, он был ближайшим несмотря, что до пункта назначения ехать еще четыре часа. Когда я вышла из аэропорта, то почувствовала, как погода немного отличалась от Парижа. Здесь было влажно и прохладно, а солнце спряталось за пасмурными облаками. Конечно же погода во Франции мне нравилась больше, да и к ней привыкла. Для меня это не было чем‑то страшным, просто к любой смене обстановке и чему‑то новому нужно привыкать. Меня встретил новый личный водитель на черной машине, которого нанял Джордж. Он открыл мне дверь, и мы направились в «долгожданный» Грейсфилд. Не могла до конца осознать, что я по правде, туда еду, ведь до последнего момента, после окончания колледжа была уверенна, что поступлю на дизайнера.

Сначала я наблюдала, как красивые пейзажи и горда сменяются одним за другим. Чем дальше мы ехали, тем меньше городов встречалось на пути, лишь зелёные леса, скальные местности и море. От слишком долгой дороги я уснула, когда снова открыла глаза то увидела мелкие капли дождя и туман. Чем ближе мы подъезжали к городу, тем гуще он становился, а видимость дороги сильнее уменьшалась. Заехав в город, я увидела весьма красивые дома, которые выглядели, как старинные особняки в готическом архитектурном стиле. От сырости по стенам вился мох, а где‑то раскидывался плющ. Я даже смогла разглядеть кусты красивых красных роз, которые были повсюду и зеленые парки с идеально выстриженными кустарниками. Но несмотря на это все, город оставался мрачным, с мертвой и пугающей атмосферой, которая навивала жуть. Все, что было видно вокруг, испускало лишь мрачность и беспокойство. Что‑то заставляло чувствовать меня здесь не уютно, казалось, что это место давит на меня. Казалось, что в темных уголках, за поворотами присутствует едва заметная тень. Мы ехали очень медленно из‑за туманна и воспользовавшись моментом, старалась повнимательнее рассмотреть очертания всего города, но плотная пелена не позволяла сделать это полностью, как бы хотелось.

Я попросила водителя остановиться у какой‑то кофейни, которая попалась на пути, чтобы выпить кофе, и немного отдохнуть от дороги. Мне требовалось время, чтобы морально себя подготовить к академии. Когда я вышла из машины, режущий ветер сразу же подул в лицо. Я поморщила нос от неприятного холода, здесь было намного холоднее, чем в Бристоле. Прерывистый штормовой ветер разлохматил все волосы, казалось, что они спутались в один большой клок. Ледяные капли дождя, как иголки вонзались в кожу, и я старалась быстрее добежать до двери. Я поняла, что к такой погоде буду долго привыкать, если вообще смогу полностью привыкнуть. Я не думала, что погода здесь окажется настолько хуже, чем в Париже, даже и представить не могла, что все настолько плохо.