Тэянг

 

За длинным столом сидели трое, и двоих я сразу узнал. Мужчина в дорогущих на вид очках – продюсер группы Хан Ын Сок. Женщина в спортивной кепке и клетчатой мужской рубашке – хореограф. Она часто присутствовала на видео танцевальных репетиций «Тэянг». Как же странно смотреть вживую на тех, кого раньше видел только на экране! Оба выглядели более уставшими и серьезными, чем на видеозаписях. Свежее всех была женщина номер три – ухоженная, красивая, в белом пиджаке. Взгляды всех троих скользнули к моей груди, где не было стикера с номером.

– Сорок шесть – это я! – дрожащим от волнения голосом крикнул парень в дверях.

Девушка с бейджем, часто кланяясь, испуганно теснила меня к двери, но я обогнул ее и упрямо пошел к столу. Остановился перед ним и, стараясь не обращать внимания на мучительный ужас, от которого перехватило горло, запел.

Эту песню «Тэянг» я впервые услышал в тот год, когда мне исполнилось шестнадцать. Релиз был в декабре, я как раз получил работу в кафе, и «Не влюбляйся» постоянно звучала из телика, из кофеен, из проезжающих мимо машин.

 

Давай не влюбляться,

Мы же разные, ты и я,

И мне не угнаться:

Ты такая крутая, а я?

 

Легенду о происхождении Кореи все знают, хотя она, если честно, довольно глупая: небесная фея пела о своей любви лавровому дереву, и от их союза зародились наши предки. В тот момент, допевая куплет, я подумал, что Лис словно дал мне древний голос, великий, нечеловеческий – так пели древние существа, когда люди еще не заселили полуостров. Никто не прервал мое пение, не попытался меня выставить. Девушка с бейджем, трое за столом, даже парень номер сорок шесть – все замерли, слушая чистейшие ноты, которые ласкали слух нежно, как поцелуи.

– Вы кто? – спросил продюсер, когда я закончил. Он, единственный из всех, выглядел недовольным. – Уходите, у вас нет номера.

– Я не уйду, – с поразившей меня самого твердостью сказал я.

Продюсер уставился на меня так, будто никто никогда еще не смел ему перечить. Он был невероятно худым и высоким, с яркими темными глазами, – когда‑то в юности он и сам отлично подошел бы внешностью для бойз‑бэнда. Виски у него поседели, но он их не закрашивал, и это показалось мне очень стильным и смелым для человека из шоу‑бизнеса. Словом, продюсер мне понравился, а вот я ему – нет.

– Уходите, – с нажимом повторил он. Похоже, для него красота голоса не компенсировала нарушения правил.

– Мой голос – лучший, – отчаянно выпалил я. – Простите за дерзость, но у меня есть предложение на сольный контракт от другого лейбла, мне нужно дать им ответ.

– Я вам не верю.

Щеки у меня вспыхнули от стыда. Какой проницательный человек! Но оставалось только гнуть свою линию. Проповеди о том, что с пути греха не свернуть, когда уже на него ступил, обожгли мою память, и я изо всех сил задвинул воспоминания подальше.

– Моего решения ждет лейбл, – без зазрения совести соврал я. – Я должен быть практичным, но выступать в группе всегда было моей мечтой.

Я глубоко, формально поклонился, прижав ладони к бедрам, чтобы смягчить свою дерзость. Только сейчас я заметил, что дверь в коридор закрыта: девушка с бейджем скрылась, прихватив парня с номером.

– Выйдите, – повторил продюсер.

Кажется, с наглостью я все же перегнул палку, но тут за меня вступилась красивая женщина в белом пиджаке.

– Ын Сок, – сказала она с упреком, – я такого фантастического голоса в жизни не слышала. – Она повернулась ко мне: – Где вы были раньше?

– Я доверяю твоему мнению, – сказал продюсер, не отводя от меня глаз. – Но в этот раз ты ошибаешься, парень ничего особенного из себя не представляет.

Похоже, он был по‑настоящему зол, что я посмел ему возражать. Вот ухитрился же я с самого начала настроить против себя самого главного человека в группе!

– Как вас зовут? – ласково спросила госпожа в белом пиджаке.

– Ли Син Хён, – машинально ответил я.