Тэянг

– Это для Линхо, меня… меня попросили передать, – пролепетал я. – Это важно.

Госпожа развернула записку, прочла, хмыкнула и свернула обратно.

– Сам передашь.

Она осмотрела мои запястья, убедилась, что часов нет – я ведь мог с них кому‑нибудь позвонить, – и ушла. А я вымылся, завернулся в огромный белоснежный халат и только тут сообразил: как же я узнаю, что прошло полчаса? Часов нигде не видно. Я прилег на матрас и застонал от наслаждения: какой же удобный! Ладно, услышу, когда дверь откроется, и тут же сяду. Я прикрыл глаза – и от всех потрясений немедленно заснул. Проснулся с тяжелой головой, лучше бы и не спал. В воздухе витал приторно‑сладкий запах дыма, я кое‑как разлепил глаза – и уставился на парня, сидевшего на полу около моего матраса.

В огромной бледно‑лиловой футболке и черных спортивных брюках, босой, он сидел и курил вейп, крепко сжимая его в кулаке. Он понял, что я проснулся, но даже бровью не повел. Не встал, не представился – продолжал сверлить меня неподвижным, как у ящерицы, взглядом и глубоко затягиваться ароматным паром. Мой взгляд невольно поднялся к потолку, где висел детектор дыма. Парень тоже туда посмотрел.

– Это реально все, что тебя в данной ситуации интересует? – смутно знакомым голосом спросил он. – Забей, на вейп они не реагируют.

Я приподнялся на локтях. Видимо, это какой‑то местный работник. Как же с ним поздороваться: формально или достаточно обычного «привет»?

– Здравствуйте, – наконец выбрал я. Парень слегка нахмурился, и я торопливо исправился: – Привет. Добрый день. Я… – А вдруг мне нельзя говорить всем подряд, кто я? – …Мне сказали ждать здесь.

На лице парня было написано, что он ждал какой‑то другой реакции. Мы долго смотрели друг на друга. У меня в голове крутилась глупая мысль, что стрижка ему очень идет: прямая густая челка и выбритый затылок. Лицо у него было самое обычное, даже не скажешь, что он в шоу‑бизнесе работает: скулы широкие, глаза немного опухшие, уши торчат.

– Ты меня не узнал? – наконец спросил он.

Я виновато улыбнулся. Может, это какой‑то помощник маркетолога или хореографа и он был на видео тренировок, но я его совершенно не помнил. Взгляд был отчего‑то знакомый, но узнавание прокатилось по краю сознания и исчезло. Парень склонил голову набок:

– Ты прикалываешься, козел?

Нельзя ссориться с работником продюсерского центра в первые минуты знакомства! Просто не буду признаваться, что смотрел все видео группы в соцсетях, тогда с меня взятки гладки. Я быстро сел на корточки и поклонился ему, сложив руки на коленях.

– Извини, – миролюбиво сказал я. – Я в последнее время так много работал, наверное, пропустил что‑то. Ты… – Ладно, вдруг попаду пальцем в небо. – Ты хореограф?

Парень затянулся своей сигаретой так, что в ней что‑то забулькало. Лицо его помрачнело, хотя, казалось, куда еще мрачнее.

– Ты пишешь песни для группы? – убитым голосом попытался я еще раз.

– Ну ты и чудик. Ладно, это будет забавно. – Он резко встал. – Слышал, ты своим пением всех уделал на прослушивании. Жду не дождусь репетиции.

В его голосе мне почудилась нотка не то угрозы, не то насмешки.

– Эй… – неуверенно начал я. – А ты давно тут? Бао сказала, что через полчаса вернется, но у меня… – Я бессильно всплеснул руками. – Часов нет.

Брови незнакомца поползли вверх.

– С чего это ты зовешь ее по имени?

– Она так велела.

– Дурдом какой‑то. Сейчас придет, куда она денется. – Он смотрел на меня так, будто я не то оскорбил его, не то напугал. – До встречи, чудик.

Парень вышел за дверь, и я тут же вскочил. Оставшиеся пять минут до прихода Бао я крутился перед зеркалом, лихорадочно пытаясь привести себя в порядок, чтобы лучше вписываться в местное общество. Мне не хотелось выглядеть, как «козел и чудик», поэтому я наскоро побрился одноразовым прибором, который нашел в шкафчике, умылся и зачесал назад волосы. На этом этапе Бао и вернулась.

Я выскочил ей навстречу из ванной и успел увидеть, как при входе в комнату ее лицо из приветливого стало недовольным.

– Ты тут курил? – Я замотал головой, но ее это не убедило. – Не ври, я чувствую запах! Отдай немедленно – курение тут строго запрещено.

Она сурово протянула ладонь в мою сторону. Проще всего было сказать, что ко мне приходил какой‑то парень с вейпом, но, во‑первых, это звучало как отмазка, во‑вторых, я и так произвел на парня отстойное впечатление, а судя по словам «до встречи», он выполняет тут какую‑то важную работу и мы еще пересечемся. У него был такой острый, пронизывающий взгляд, что я не сомневался: он как‑то узнает, если я на него нажалуюсь. Вот отстой!

– Госпожа Бао, простите меня. – Я опустил голову. – Такое не повторится. – Она продолжала протягивать руку в мою сторону, и я брякнул:

– У меня была одна сигарета. Я хранил ее для самого счастливого момента в жизни.

Меня снова царапнуло прямо по сердцу ощущением того, что я пошел по кривой дорожке: лгу в который раз за день и не краснею.

– Лучше не разочаровывай меня, – сурово сказала Бао и жестом позвала за собой. – Тебе повезло на кастинге, но я могу и передумать.

Я смиренно что‑то пропыхтел.

Десять минут спустя я сидел в ярко освещенной комнате, похожей на парикмахерскую, а бритый наголо мужчина с пирсингом в носу меня разглядывал. Никогда не видел его в материалах о группе, но вел он себя как знаменитость, – я решил, что тут, видимо, так ведут себя все. Мне казалось, стилисты должны быть с ярким маникюром и стразами на лице, но этот был явно не из таких.

– Сделаю сам, никого не надо. Лишние люди – лишние уши, – сказал он и начал стричь мне волосы.

Оценить его работу я не мог – меня усадили подальше от зеркал. Закончив стрижку, бритый нанес мне на волосы какую‑то мокрую смесь, подпилил ногти, больно выщипал в бровях лишние волоски и прилепил на лицо холодную листовую маску, пахнущую женьшенем. Госпожа Бао не уходила – сидела в кресле и быстро набирала что‑то в телефоне.

Часа полтора спустя меня подвели к зеркалу. Вообще‑то не так уж много во мне изменилось, но стрижка была отличная, волосы стали ярче и нестерпимо блестели. Они что, перекрасили меня из черного в черный? Прикольно!

– Очень круто, – сказал я, чтобы сделать приятное стилисту. – Благодарю вас, господин, вы замечательно потрудились.

Стилист хмыкнул.

– Да, понял тебя. – Он весело повернулся к Бао. – Макнэ из него что надо, четырнадцатилетние девочки с ума сойдут.