Тимур и его друзья: Технологическая революция

Тимур окликнул уходящего куратора:

– Эй, Карлуша!

Лилипут остановился в изумлении, развернулся к Василискину и, нахмурив брови, сверлил его яростным взглядом.

– Я думаю, ты просто маленький, закомплексованный урод, срывающий свою озлобленность на мир и на своих подчинённых, которые из кожи вон лезут, чтоб тебе угодить. И это ты сам иди вон. Не смей больше раскрывать свой писклявый поганый рот, выражая недовольство. Не можешь сказать ничего хорошего, лучше молчи, – спокойно подытожил Тимур. Гул в зале нарастал, присутствующие бурно перешептывались. Видимо, это был первый раз, когда кто‑то посмел дерзить в адрес Апостолов.

– Третий штрафной! – запищал Карлуша так сильно, как только мог, испепеляя его своими бешеными глазами‑бусинками.

– В Стооок! Немедленно!

Апостолы одобрительно закивали.

– Какая наглость!

Охрана схватила в край обнаглевшего сотрудника за руки. Сняла со спокойно стоящего Тимура Скин, напялив на него размера на два больше старые брюки, застиранный до дыр серо‑коричневый свитер и грубо запихала в лифт. Двери закрылись, спрятав от глаз трясущегося от гнева маленького Апостола.

Глядя в последний раз на свое начальство, Василискин улыбался. Он знал, что через пару минут его высадят на 24‑м уровне, где кроме смертельной каторги нет ничего, но в душе был доволен…

 

10

 

Двери лифта открылись на отметке «‑24». Двое охранников вытолкнули свежеиспечённого раба в тёмное бетонное помещение и оставили его наедине с собой. Лифт тут же унёс стражей Бункера вверх.

Редкий свет проникал в помещение из трубы уходящего вдаль коридора. Окружающая обстановка тонула во мраке. Сигнал интернета безвозвратно исчез. Тимур не мог разглядеть, что происходит вокруг. Первая атака пришлась на обоняние. Ядовитыми иглами в нос вонзилась тошнотворная вонь. Его вырвало. «Аромат» был едкий и густой. Коктейль из сырого, спёртого запаха гниющих пищевых отходов и смерти, резал пазухи носа. Глаза заслезились. Из‑за отсутствия сети дополненная реальность была деактивирована. Доступа к управлению гиппокринами также не было. Зажав рукавом свитера ноздри и зажмурив глаза, он пытался свыкнуться со зловонием.

Минуту спустя Василискин уже решил пойти навстречу скупому свету, медленно лившемуся из далёкого коридора, как возле ног промелькнуло что‑то массивное. Вот ещё, и ещё. Зрение начало привыкать к темноте и в полумраке бетонного зала Тимур с трудом различал проносящихся по полу размером с откормленную таксу крыс. Животных с горящими угольками глаз с каждой минутой становилось больше. Они сгущались возле него. Данные линзы отражались в его глазах немым тёмным пятном…

Управление центральным процессором системы гиппокринов осуществлялось через виртуальный нейро‑интерфейс посредством интернета. Сеть была с ним всегда, и днём, и ночью. Он не перевёл ботов в режим автономного управления. Гиппокрины в сонном режиме ждали команды. Тимур испугался.

Программу нужно было перевести в автономный режим защиты. «Крошки» без интернета должны работать. А сейчас они уснули, и разбудить теперь их может только сеть.

Желанного и такого необходимого прилива сил не было. Без поддержки ботов он был просто человеком. ПРОСТО ЧЕЛОВЕКОМ. Дышалось очень тяжело, силы под гнётом страха предательски покидали его.

И старые потрепанные крысы, и молодняк всё смелее подходили ближе, словно чувствуя нерешительность жертвы. Некоторые уже нагло обнюхивали воздух вокруг ног чужака. Их всё больше и больше. «Съедобный чужак». Страх давил сильнее. Крысы начали пищать. Писк становился громче. Ещё мгновение и…

Словно по команде, серые мохнатые чудовища напали на арестанта. Василискин почувствовал, как острые лезвия со всех сторон вспарывают его кожу. Тряпьё на нём, казалось, само рвалось при виде хищных зубов. Первые секунды он что есть сил отбивался. Но серая, агрессивная волна накрыла его с головой. Тимур упал, сжался в комок, обхватил голову руками и перекатывался из стороны в сторону. Он ощущал, как давит животных, наваливаясь на них своим весом. Крыс это устраивало. Чем сильнее он ворочался, тем быстрее острые зубы вгрызались в его плоть…

Вспышка. Грохот выстрела и дикий крысячий визг где‑то недалеко в тоннелях коридора. Крысы смолкли, прекратили нападение и, как по команде, повернули острые морды в сторону вопля сородичей. И тут же шурша стали разбегаться в разные стороны…

Разгоняя огнемётом кишащих повсюду тварей, к нему приближались три силуэта. Шокированный и покусанный крысами Тимур с облегчением вздохнул.

Вот и спасатели.

К нему подошел здоровенный двухметровый толстяк весом килограммов наверное двести и двое худощавых калек. В свете пламени они казались особенно омерзительными. Лица их были обезображены не то огнём, не то кислотой. Кожа на руках и лицах местами была покрыта засохшей потрескавшейся коркой. Один в руках держал огнемёт, освещая им дорогу, второй – помповый дробовик. Толстяк, с зарубцевавшимся шрамом через всё лицо, отставая на полшага, шёл между ними. Это был очень неприятный тип с длинными, слипшимися засаленными волосами, жирным грязным лицом, в сильно загаженном комбинезоне. Ни намёка на гигиену. Ни намёка на гостеприимство. О дружелюбии и речи быть не могло. Радость сменилась беспокойством. Те, что с краю, как по команде замерли в двух метрах от Тимура.

Через ужас только что пережитого, почему‑то возникло ощущение, что смерть от крыс была бы приятнее.

Человек‑гора, не останавливаясь, приблизился к нему. Он резко выбросил руку вперёд и схватил парня за горло, подтянув к себе. Лицо его вплотную приблизилось к новичку. Режущая вонь, пропитавшая всё вокруг, уже не казалась такой мерзкой. Сквозь неё прорывался новый, резкий запах пота и гнилого дыхания жирного верзилы, с интересом разглядывающего глаза Тимура.

– Подарки из «короны», – прохрипел двухметровый монстр, с удовольствием всматриваясь в лицо арестанта. Он во весь рот улыбнулся, обнажив гнилые редкие зубы, и полез грязными пальцами Василискину в глаза.

Тимур пытался вырваться, но грязная и липкая стальная рука сомкнулась на его горле, сдавливая сильнее и сильнее. Сопротивляться ему было невозможно. Если бы был доступ к гиппокринам, тогда другое дело. Он бы активировал защиту, задал бы нужную силу и скорость движения, не говоря уже о ловкости. Но без них Тимур был в серьёзном проигрыше. Рефлекторно он дергался, пытаясь высвободиться. Захрустела гортань и сухожилья шеи. Лицо синело, он задыхался. Ещё несколько секунд – и реальность поплыла…

Вытащив линзы из глаз жертвы, бугай откинул бесчувственное тело в сторону ожидавшей ссади свиты.

– В гостиницу его! – прорычал начальник Стока. Уродливые слуги немедленно подчинились приказу, схватили тело Тимура за ноги и волоком потащили прочь. Толстяк же в эти секунды довольно кряхтя, вставлял трофеи в свои глаза.

11