Тимур и его друзья: Технологическая революция

Пробные тесты на бактериях, крысах и кошке Багире, живущей в его лаборатории, прошли более чем успешно. Грин стоял у фармакресла и вспоминал Даниила, Макса, Виктора и Илью. Это парни, которых он никогда не забудет и никогда уже не увидит. Он собственноручно отправил четырёх пионеров молекулярной инженерии на тот свет. Нет, убийцей он не был, скорее наоборот. Добровольцы и так были обречены, он же мечтал только об одном – подарить им новую и такую желанную жизнь.

Но знания – штука коварная. Крохотная оплошность – и вместо целителя становишься палачом. Кто‑то из них мог протянуть ещё неделю, кто‑то может две и больше. Крошечный срок для жизни в целом, но последние, самые последние, длиною в жизнь дни для обречённого. За то время, что ему было отведено на презентацию гиппокринов, он сделал уже многое. Четыре ушедшие во имя науки жизни, не были напрасными. Он извлёк из этого урок.

…Первый испытуемый первой серии гиппокринов, Даниил, был евреем, не успевшим познать силу лекарства. «Крошки» должны были уничтожить раковую опухоль лёгких, но программная ошибка убила его. Программа работала плохо, и вместо уничтожения раковых клеток и регенерации живых, наниты дали команду делать всё наоборот. Медботы взращивали опухоль и уничтожали здоровые клетки. Пионер отдал концы. Мгновенно выращенный рак лёгких меньше чем за день убил первого добровольца…

…Максу было за пятьдесят. Такого хохмача в Бункере ещё нужно было поискать. Максим все время шутил и травил пошлые анекдоты. Оторвавшийся тромб поставил финальную точку в жизни весельчака. Сгусток крови перекрыл существенную часть сердечной артерии. Он прожил ещё четыре часа в этом самом фармакресле, смеясь своей смерти в лицо. Макс даже умер с улыбкой на лице.

Гиппокрины добрались до места, умело справляясь с задачей, и разобрали часть тромба. Но колония была «сыра» и немногочисленна, и они путались и залипали. Боты просто не успели. Сердечный клапан забился кровавыми сгустками, Максим ушёл…

…Виктор был воистину мучеником. В юности на него свалилась стальная балка, прямо на голову, повредив позвоночник. Когда он вырос, стал смешным водителем грузового подъёмника. Голова всегда свёрнута набок. Через пятнадцать лет стало заметно, что Витины глаза, как у камбалы, немного смещены в сторону горизонта. После тридцати лет у него началось серьёзное осложнение на позвоночнике. Болезнь прогрессировала, и ещё через пять лет он безвозвратно сел в инвалидную коляску. Грин позаимствовал в отделе программирования другую программу, скомпоновал новый софт и адаптировал к колонии.

Он сделал всё верно. Виктор поправлялся. Ещё немного, и организм будет здоров и устойчив к травмам и инфекциям. Третья серия гиппокринов подавала надежды, но сбой в центральном процессоре убил и этого добровольца. Это было быстро и трагично. Общая сеть ботов отказала. Выправляя позвоночник, колония временно отключила жизненно важные нейроны нервных клеток, избавляя пациента от боли. И вдруг хлоп, боты зависли. Все, без исключения. Чувствительность исчезла, и организм, не выдержав нагрузки, отключился. Мозг перестал работать, подопытный умер, ничего не успев понять. Виктор уснул и уже не проснулся. Грин прекратил эксперименты и в ближайшие месяцы погрузился в затяжную депрессию…

Четвёртая серия созрела лишь через год. Ему казалось, это само совершенство… Илья стал его другом. Работал он на этом же уровне ассистентом в секторе исследования мозга. Двадцатитрёхлетний гиперактивный парнишка, с которым Грин поладил сразу. Он носился по лабиринтам коридоров, как человек‑паук. Быстро, ловко и изящно. Настоящий трейсер подземных тоннелей. На такие акробатические трюки, которыми обладал Илюха, не был способен в Бункере больше никто…

С виду заметно не было, но парень болел и, как выяснилось, уже давно. Лейкемия. После обследования Илью направили в лабораторию молекулярной инженерии, к своему другу. Грин доработал ботов, перепрошил наниты и в этот раз готовился к несокрушимой победе.

– Давай, Илюха! Ты будешь жить! Мы победим твой рак!

– Вперёд, чародей! – улыбнулся пациент своей козырной, белоснежной улыбкой, погрузившись в принудительный сон.

Начлаб был убеждён, что вылечит друга и даже больше, вернёт ему полноценную жизнь. Просто сбой в иммунной системе, крошки справятся. Он сделал всё возможное, программа безупречна. Но вновь ошибся…

Илья не проснулся. Диагносты сработали безукоризненно. Первая инъекция – на отлично. Гиппокринам удалось нейтрализовать распространение болезни, взяв под контроль клетки костного мозга, вырабатывающие «вражеские» тела. Но колония распадалась очень быстро. Боты гибли группами, отключаясь от связывающей их сети и забирая у парня шансы на жизнь. Илья ушёл вместе с медботами. Как позже выяснил начлаб, причиной был электронный вирус поразивший его компьютер. Вирус блокировал процессоры наномашин…

Стиснув зубы, Грин продолжил работать. Он отказывался принимать свои неудачи как само собой разумеющееся и похоронить мечту. Несмотря на жертвы, он знал, что достигнет цели. Он это сделает в память о них, этих ребятах, отдавших свои жизни ради жизней миллионов. Он не имеет права оставить всё как есть. Иначе, зачем он вообще живёт на этом свете.

Пятая серия гиппокринов была готова незадолго до появления в лаборатории Фиделя. Корни подопытного зародились в южных широтах, на Кубе. Кубинец стал венцом творения электронного гения, живым подтверждением человеческого всемогущества. В то же время появилась и Жанна, интеллектуальный медицинский робот, электронный помощник начлаба.

У Фиделя был менингит на последней стадии. Бактериями поражено большинство отделов головного и спинного мозга: кора, глазные яблоки, все слизистые оболочки, межпозвоночные хрящи. Кубинец почти не слышал, видел только одним глазом и то расплывчатое серое пятно. Движения и дикция ни к чёрту. Болезнь была неизлечима, это был живой труп, которому, по оценкам врачей осталось день, два от силы, а может, и считанные часы. Перед тем как усыпить обреченного и отправить в крематорий, очередного подопытного определили в лабораторию генной инженерии…

Родители Фиделя, будучи молодыми московскими студентами института международных отношений, прибывшими из Кубы, попали в Бункер ещё в конце восьмидесятых годов и трудились до недавнего времени. Фидель появился на свет уже здесь. Воспитан он был довольно строго, в духе подземелья, а в предках своих души не чаял.

Умерли родители от какой‑то неизвестной болезни, поражающей дыхательные пути. Сначала ушёл отец, через месяц мать. Вскрытия трупов в Бункере не делают, кладбища здесь тоже нет. И если телами не заинтересованы лаборатории подземного города, тела умерших людей просто сжигают, оставляя друзьям и родственникам лишь памятную дату.

После смерти родителей в темнокожем пареньке погас огонь жизни. Опустив руки и голову, он катился вниз по наклонной плоскости, пока не скатился в Сток. Через три месяца непосильного труда пришла «радостная» новость. Фидель неизлечимо болен. Мечтой он так и не обзавёлся, и ждал смерти. Она радовала его гораздо больше, чем жизнь. Желание «увидеть» своих предков было сильнее всего того, во что он верил в детстве. А сейчас он уже ни во что не верил и ни на что не надеялся…