Тимур и его друзья: Технологическая революция

Глаза открылись. Никаких снов, никакого чувства времени. Было ощущение, что он просто моргнул, и декорации перед ним поменялись. Правда, голова в этот момент раскалывалась на части, а картинка, стоящая перед взором от ещё действующего наркоза, плыла и двоилась. Чистое, почти стерильное помещение. Запах даже не то что сносный, а приятный.

Сладкая мята.

Тело Тимура находилось в полусидящем положении, утопая в очень комфортном, мягком кресле‑диване, полной противоположности той груде тряпья, на которой он привык ночевать последний месяц. Перед ним была девушка лет шестнадцати. Она заботливо обтирала его голову влажным, пахучим полотенцем. Лёгкая улыбка озаряла её прекрасное лицо. Тимур огляделся. Картинка перед глазами выравнивалась.

Я умер. Это рай.

Юная леди, не обращая внимания на очнувшегося арестанта, продолжала заботливо ухаживать за ним. Боли от гниющих ран уже не беспокоили Василискина, он не чувствовал боли.

Тимур внимательно изучал черты её лица. Девушка была божественно красива. Линии бровей, глаз, носа, губ, подбородка неимоверно пропорциональны. Она была настолько прекрасна, что всё великолепие этой белой стерильной пахучей комнаты как‑то само собой поблекло и перестало иметь значение.

Тело его было чистым и почему‑то облаченным в белое кимоно, на ногах удобная тряпичная обувь. Покрытые язвами кисти рук плотно и в то же время аккуратно перебинтованы. Тимур поднялся с кресла, смотря на заботливую маленькую богиню. Стоять было тяжело. Восприятие гравитации, смешиваясь с наркозом, всё ещё обманывало. Сильно шатало, и он расставил руки в стороны, чтобы держать равновесие.

– Кто ты? Где я?

Вместо ответа юная фея сделала шаг назад, продолжая улыбаться.

– Кто ты!?

Тимур громче повторил вопрос. Красавица отступила ещё на шаг. Послышался низкий мужской голос сзади.

– Она немая, не старайся. Ей язык отрезали, когда ещё ребёнком была.

Из‑за спины к нему подошёл рослый, огромный, одноглазый здоровяк в таком же бойцовском одеянии. Сверху от макушки его головы, вдоль левого глаза, губ, подбородка и до самой груди, тянулся старый зарубцевавшийся шрам.

– Привет, я дядя Вова, – улыбаясь страшным обезображенным лицом, сообщил бугай, протянув в сторону Тимура свою неимоверно огромную лапу.

Тимур представился. Дядя Вова аккуратно пожал его руку.

– Зачем ей язык отрезали?

– Болтала много. Здесь не любят болтливых, – серьёзно пояснил бугай.

– А ты герой. Охрану босса грохнул, да не просто грохнул, а лопатой. Эх‑хо‑хо‑ха! – загоготал он.

– Как самочувствие?

– Где мы?

– Арена. В Стоке это единственное развлечение. Сегодня ты герой дня. Толстяк, когда увидел, что его мальчики того, был так взбешен, ты бы видел. Эх‑хо‑хо‑ха.

– Что я тут делаю?

– Вообще, тебя хотели пристрелить на месте, но жирдяй решил, что это слишком просто. Я обещал боссу красивое зрелище с твоим участием. Как работник ты уже мёртвый. Остаётся Арена.

– Что за Арена?

– Это шанс! Считай, тебе повезло. У тебя есть противник, такой же бунтарь, как и ты. Сейчас вы столкнётесь на Арене. Бой на смерть, кто выживет, получит жизнь. Какую, пока неизвестно, зато жизнь.

Быстро прокрутив свою жизнь в памяти, Тимур не мог вспомнить, где он дрался. Ругаться, в смысле повышать голос приходилось, да. Но драться никогда. Тем более на смерть. Убийство лопатой было не в счёт.

Я на ногах‑то еле стою, какая драка?

– Спасибо, дядя Вова. Но я еле живой, боец из меня так себе.

– Сынок, это не предложение, а единственный шанс. Сможешь. Сейчас мы пойдём на Арену, и ты уничтожишь того гавнюка, который попробует сопротивляться моему бойцу. Эх‑хо‑хо‑ха.

Сенсей снова залился хохотом, потом стал серьёзным и достал из кармана своего кимоно наполненный чем‑то старый стеклянный шприц на два куба.

– Рукав закатывай, – в приказном порядке сообщил дядя Вова.

Тимур с полным безразличием закатал левый рукав хрустящего накрахмаленного белоснежного кимоно. Юная красавица, послушно опустив голову в пол, ожидала команды. Огромный, как гора здоровяк вставил ему иглу между гниющих ран, попав в вену. Несколько секунд – и шприц опустошен.

Где‑то на половине инъекции усталость и подавленность, словно сквозняком резко выветрило. Тело наполняла энергия. Тяжесть Стока улетучилась. Два кубика какого‑то неизвестного ему вещества влились в кровеносную систему Василискина и наполнили его тело адреналином со всеми вытекающими последствиями.

Распрямившись, он резко набрал воздуха в лёгкие. Зрачки расширились. Энергия влилась в каждую клетку его тела.

Я снова жив. Жив и полон сил.

– А теперь просто уничтожь его, – здоровяк похлопал по спине подопечного, показывая ему направление к выходу.

Тимур глубоко вдыхал и выдыхал воздух. Что за раствор ему вкололи, он не знал, но в эти мгновения он чувствовал себя непобедимым.

– Первый раунд – рукопашная схватка. Здесь главное продержаться. Во втором получишь нож. В третьем оружие посерьёзнее. Главное – не дрейфь, будешь меня слушать, победа в кармане…

Выйдя за пределы подозрительно – стерильного помещения, Тимур увидел огромное пространство и толпы людей повсюду – по одну сторону ограждения одетых в лохмотья, по другую в Скин.

Да здесь представители всех мастей.

Даже те, кто был в свитерах, выглядели намного лучше его.

Видимо, в этом секторе каторга не такая мучительная, да и время свободное есть.

Место напоминало ему спортивный комплекс с трибунами, VIP ложей и рингом посередине. Даже после «мятной» комнаты запах был приятный. Воздух в этом секторе тщательно вентилировался, и вентиляция была качественной.

Зал был набит битком. Всё свободное пространство было заполнено людьми. На площадке возле ринга скопилось уже прилично народу, человек пятьсот, по меньшей мере. К рингу с двух противоположных сторон вели тропинки, выстланные красной ковровой дорожкой. По одной из них уверенной походкой в сопровождении своего сенсея шёл Тимур, а с противоположной стороны одетый в такое же, только чёрное кимоно, с капюшоном на голове и, видимо, со своим тренером, также одетым в чёрное, ему навстречу шагал противник. Обоих вели на ринг, размещённый посреди этого просторного подземного амфитеатра.