Тимур и его друзья: Технологическая революция
Тимур подпрыгнул, раскрутил тело в воздухе на 360 градусов и выбросил ногу в голову Грину. Блондин прочёл манёвр в самом его начале и легко уклонился от летящей пятки.
«– Тебе повезло меньше. Но сейчас это значения не имеет. Сегодня мы покинем Бункер.»
Парировав удар, Грин изловчился, выстреливая левой рукой по печени противника. Василискин поставил плавный блок. Всё получалось само собой, словно они выросли в шаолиньском монастыре.
«– Может, начнём сейчас? Мы сможем перебить здесь всю охрану. Боты в режим „щит“, тело в безопасности. Смотри, что творится.»
Он сделал двойное сальто, двигаясь назад. После резко шагнул навстречу и повторил удар с разворотом в голову. Грин также ловко уклонился.
«– Есть план понадёжней.»
Двоечка в голову и маваши в корпус. Грин был просто реактивным, но Тимур успевал не только отражать его удары, но и достойно нападать.
Толпа в зале довольно быстро стихла, смотря на неожиданное представление.
«– Мы выглядим вызывающе», – заметил Тимур.
«– Какие предложения?»
«– Ты мне врезал, так нечестно, дай отвечу. Тебе всё равно, а мне приятно.»
«– Идёт.»
Грин сделал вид, что чуть замешкался, а Тимур, воспользовавшись наигранной неловкостью, дал прямой удар противнику в нос. Переносица хрустнула под костяшками его пальцев. Грин сел на пятую точку. Толпа сразу заметно оживилась.
Кровь струйкой полилась на кимоно и бетонный пол. Оба замерли. Боты штопали капилляры, одновременно выравнивая носовой хрящ. Секунда, две, кровавый ручеёк прекратился. Грин резко поднялся, рукавом утёр нос и без предупреждения направил ногу Василискину в голову. Тимур сделал вид, что проморгал удар и упал, про себя улыбаясь. Боли практически он не чувствовал. Ну, может, в первую долю секунды. Гиппокрины блокировали нервные клетки, мгновенно устраняя урон. Грин стоял, словно ничего и не случилось. Толпа вновь возбудилась, взорвавшись криками.
«– Переведи ботов на пониженную защиту, а то заподозрят неладное.»
Оба мысленно зашли в опции наномашин, на порядок уменьшив защиту тела. Удар гонга. Конец первого раунда.
– Ну ты крут, малец! Ты завалишь его, я уже не сомневаюсь. Вот это шоу! После победы, обещаю, никто тебя здесь не тронет, будешь тренироваться у меня. Мы с тобой у‑ух, горы свернём, – верещал трясущийся от возбуждения, здоровяк со шрамом, предвкушая успех. Последние несколько месяцев ему доставались одни неудачники, не доживающие до третьего раунда, но этот просто подарок…
В углах ринга обоим бойцам сенсеи рассказывали свою версию победы над противником. Но у Грина был свой план.
«– И что за план?»
Отдышкой даже не пахло, но Тимур, общаясь с бывшим начлабом, притворялся уставшим, тяжело дыша.
«– Биться на смерть.»
«– Отлично, это всё?»
«– Да. Во втором раунде порежем друг друга ножами, а там видно будет. Защиту тела не повышай.»
«– Ты серьёзно?»
«– Тима, доверься мне. Мы же здесь не случайно.»
Читая текстовые сообщения друг друга, они не обратили внимания на ослепительную девушку, порхающую по Арене с напечатанной на пластике цифрой «2». Удар гонга. Второй раунд. У парней в руках по армейскому штык‑ножу. Они в центре, толпа ликует, синхронно бросая им единственное слово:
– Смерть! Смерть! Смерть!
«– Ты уверен?»
Сжав в руке ножи, как хищники, столкнувшиеся лоб в лоб, они дико смотрят друг на друга и медленно перемещаются по периметру ринга. Внешне лица их были грозны и свирепы, но внутренне оба были спокойны и сосредоточены. Этот спектакль играть было необходимо. Толпа ревела от удовольствия. Апостолы, замерев, глазели на двух недавних коллег, уничтожающих друг друга ради никчёмной жизни в последнем из миров подземелья. Закон джунглей заставлял руководство Бункера трепетать от увиденного.
«– Не спрашивай, просто доверься мне. Бережем голову и сердце. В остальном можно проявить фантазию.»
С этими словами Грин резко выбросил руку вперёд. Острое как бритва лезвие ножа рассекло висок и щёку Василискина. Режим ослабленной защиты был очевиден. Реакция уже не та, да и боты реагировали слабо, ремонтируя первым делом крупные сосуды. Лицо залило кровью. Костный мозг удвоил производство эритроцитов. Противник и не думал останавливаться. Тимур успел поставить блок, спасая лицо от удара ножа. Рука, принявшая удар на себя, залилась кровью. Уже половина его кимоно из белого превратилось в тёмно‑бордовое. Биологическая фабрика его тела по производству красных кровяных клеток трудилась на полную мощь.
«– Ну это уже слишком!»
«– Чего стоишь? Нападай, мы же бессмертные. Немного крови не повредит. Этого ждут все собравшиеся.»
«– Да ты псих!»
Василискин собрался с духом и набросился на альбиноса.
…Раунд удался. Крики в зале не стихали. Лезвия ножей, словно порхающие бритвы, мелькали в воздухе. Разговоры в сети прекратились. Парни выкладывались на полную. Удар гонга остановил исполосованных противников. Это походило на настоящее безумие. Ботов к концу раунда пришлось перевести в режим повышенной защиты.
«– Что, предлагаешь, по кускам себя покромсать?»
Не смотря на эффектное выступление и урон, нанесённый телу, Тимур не переживал за свою жизнь. На самом деле раны были поверхностные, для гиппокринов сущие пустяки. Непонятно было к чему всё это.
«‑К чему это шоу?»
«– Я вспомнил всё, что было со мной с самого детства», – сообщал Грин.
«– Да ну?!»
«– Да. Я всё вспомнил. Моё имя Евгений, фамилия Гриневич. Грин – это прозвище. В Челябинске мои родители, и сестра. В ту ночь, когда меня забрали менты, меня сбила машина. Помню красный бампер, удар и полёт головой в асфальт. Тогда я потерял память. Не знаю, как, но, видимо, в этот момент что‑то в голове переключилось, и я начал собирать роботов. Откуда это знание взялось, понятия не имею. В общем, я хочу вернуться домой.»
«– Афигеть, к тебе память вернулась!»
Василискин старался сдержать радость, понимая, сколько удовольствия могут принести воспоминания.
«– Тима, на лифтах мы не уйдём. Охрана не пустит. Если в башке пуля застрянет, „крошки“ могут не справиться. Уходим через Ад. В крематории единственная труба, выводящая продукты сгорания на поверхность. Диаметр около метра. Как только попадём в печь, зацепим тросы, нас встретят.»
«– Кто встретит?»
«– Не важно, увидишь. Главное – попасть в Ад.»
