Тлеющий. Начало

– Сыграешь что‑нибудь?

– Не думаю, не выступаю на публику.

Ева заметно расстроилась, она постояла еще немного у гитары, рассматривая её, после поправила волосы и продолжила осматривать комнату, в которой находилась.

– Ты сказал про рисунки, покажешь?

– В комнате висят.

Странно на меня посмотрев, Лупебеза встала с дивана и направилась в комнату, а последовал за ней.

В комнате Еву встретила большая двуспальная кровать, с двумя прикроватными тумбочками, на которых лежали наушники, рядом стоял стакан воды. Большой белый шкаф, на чем висела рубашка, на стене располагалась гирлянда, которую скотч уже не держал, и она начала отваливаться, а также у другой стены напротив кровати стоял письменный стол. Из всего перечисленного Еву заинтересовали лишь рисунки, что были развешены над кроватью… её рисунки.

– Ты до сих пор хранишь их? – с удивлением, не поворачиваясь, спросила Ева.

– Да.. так было легче справиться с твоим уходом. Они напоминали о тебе.

– … У тебя всё ещё есть ко мне чувства?

Данный вопрос выбил меня из колеи, но я не хотел на него отвечать. Тут с кухни послышался звук, сообщающий о том, что чайник вскипел. Разговор вновь был прерван, а я ушел наливать чай.

– Ты не хочешь со мной разговаривать?! – следом послышался крик. – Почему ты постоянно уходишь от разговора?! – возмущалась Ева.

Глубоко вздохнув, понимая, что схожу с катушек и сейчас начнется ор.

– А что я должен делать?! Ты не общалась со мной год! Я пытался поддерживать с тобой общение, но ты первая перестала! И тут ты возвращаешься, опять же, ничего не сказав! Ничего не сказав, так еще и идя гулять с Сашей! А потом увидев меня в школе, пытаешься делать вид, что ничего не произошло. Я почти смирился, что больше никогда тебя не увижу, я почти справился с этим, а ты вновь появилась. Почему, Ева? Почему?

Ева слегка отпрянула назад, на её глазах будто наворачивались слёзы.

– Мне было тяжело. Мы были на расстоянии, и поддерживать так какие‑то отношения очень трудно. Я не думала, что вернусь, да и не планировала, поэтому, решила, что так будет лучше.

– Я почти умер за этот год.

– Прости, Дань, но уехать был не мой выбор.

– … так что у Вас с Сашей?

– Ну, мы общаемся, продолжительное время уже, я нравлюсь ему.

– Понятно. Ты бы хотела вернуть всё?

– Я не знаю. Мне бы хотелось вернуть с тобой общение, как Алина с Сашей, они же тоже бывшие.

– Ага, спасибо, не знал.

– Дань… я в Москве второй день. Мне нужно разобраться со всем, давай тему наших взаимоотношений оставим на потом.

– Конечно. Как пожелаешь.

На этом моменте нас опять прервали, на этот раз открывающаяся дверь, и в проеме показалась Элина.

– Привет

– Привет – одновременно сказали мы с Евой.

– Элина. – подойдя к Еве и протянув ей руку, сказала Вишневец.

– Приятно познакомиться. Ева.

– я знаю, Даня сказал, что ты придешь. – радостно сказала Лина.

– ..

– ладно, не буду вам мешать, я в комнату. – переведя взгляд на меня, продолжила девушка.

– да я… скоро ухожу; – неловко сказала Ева.

с приходом Лины мне стало даже спокойнее, не могу находиться с Евой наедине, да и не хочу, честно говоря.

Ева осмотрела кухню, почему‑то она погрустнела с приходом Вишневец, будто в её планы состояли из того, что мы останемся наедине.

– рада была увидеть тебя.. я пойду. Увидимся. – проронила девушка, направляясь к двери.

Проводив Еву и обняв её, после чего закрыв дверь, я с некоторым облегчение выдохнул.

Сзади послышались шаги, Лина Выша из комнаты и остановилась в проеме двери.

– я в какой‑то комедии. – обронил я.

 

 

***

 

После я по привычке ушел и закрылся в своей комнате. Перебирал гитарные струны, пытаясь хоть как‑то разобрать ту паутину в голове, образовавшуюся после приезда Евы.

90 дней лета, когда я принадлежал сам себе, изредка прогуливаясь с Алиной. Так один раз по итогу прогулки, возвращаясь домой я заглянул в «Леонардо», купил 2 холста и титановые белила. Следующие дни и ночи я рисовал портреты, в том числе и портрет Евы, который стоит у меня на подоконнике.

Я лежал на кровати, перебирая аккорды на слепую, на многих лажал, прямо как Курт Кобейн. Внутри была накатывающаяся истерика от той груды вопросов, на которые я не знал ответа, кажется, я держался из последних сил, чтобы не настрочить Алине огромное сообщение, или не записать голосовое. Дверь комнаты внезапно открылась, я подскочил от неожиданности, в проёме показалась Элина.

– Хей, ты как? – встревожено спросила девушка.

– порядок. Стараюсь не раскисать, получается не очень.

– … хочешь я закажу еды? Мы можем провести время вместе, если ты хочешь

Я лишь пожал плечами.

– ладно, не буду мешать, я на кухне. – Лина почти закрыла дверь, как я подорвался и поставив в проем руку, оставил её.

– … мне правда не помешает компания.

Лина удивленно пострела на меня, но улыбнулась.

После мы пошли играть в приставку и валяться на диване, моя грусть навесная Евой потихоньку стала отпускать меня. Наше расстояние с сестрой стало сокращаться, будто всего этого времени и не было.

Ближе к вечеру я достал гитару, перебирая струны и напевая слова одного трека. Лина стала невольным слушателем моих воплей, но она не возражала.

– … красиво играешь…