Тьма. Выжить любой ценой

Спустя полгода его не стало в моей жизни. Яркий красочный пейзаж сменился серой тоской обыденности. Тогда мир уже стал холодным и неприглядным для меня. Хотя и оставался тонкий лучик надежды, что все можно было изменить.

Тогда да.

Когда пришла тьма, мне исполнилось двадцать девять. И я застряла в этом возрасте навечно. Дни стали похожи друг на друга, радость и смех ушли, а оставаться на плаву помогал лишь инстинкт выживания, который я никак не могла отключить. И чтобы совсем не сойти с ума, в самые трудные моменты, я вспоминала исцеляющие пейзажи Байкала.

 

***

Зеркальная гладь Байкала притягивала меня своей красотой и таинственностью. Вода была такой прозрачной, что мне казалось, я могла видеть самое дно озера. И лишь легкие волны разрушали эту иллюзию, периодически прокатываясь по поверхности озера, оставляя пенистые следы на камнях. И чем больше я вглядывалась в этот вполне обыденный природный процесс, тем сильнее он завораживал меня. На мгновение, мне даже подумалось, что эти волны выносят какие‑то важные сообщения на берег. Сменив ракурс своего взгляда, я осознала, что теперь гладь озера выглядит точь огромное зеркало. В нем отражался яркий диск солнца на голубом небосводе, местами усыпанным пушистыми облаками. Они так медленно плыли по небу, словно белые корабли отправились в дальнее плавание по бескрайнему океану.

С трудом оторвала взгляд от воды и посмотрела в сторону, чтобы насладиться всеобщей картиной тихого места. Справа от меня расположился небольшой овальный холм с пологим подножием, а из центра этой возвышенности росла одинокая сосна. Вероятно, она единственная смогла пробиться из десятка ростков, раскинувшись во всей своей красе. Дерево было не больше трех метров и имело тонкий ствол, а вершина сосны слегка наклонилась в сторону. Казалось, она держит на своей макушке невидимый груз, который тянет ее к земле. А на другом берегу озера расположились королевские горы. Они величественно возвышались над землей, уходя на тысячи метров ввысь. А их пики были покрыты плотном слоем снега или же это были облака. Я не могла отсюда распознать природу светлого оттенка.

Сладко потянувшись, я вновь осмотрелась вокруг, наблюдая весь пейзаж моего места отдыха. Дыхание перекрыло от удивительной красоты, доступной каждому человеку, который хотел ее созерцать. Но что‑то все‑таки было таинственно в этом месте, а с другой стороны так прекрасно, словно эта картина, которую только что написал неизвестный художник. Яркие лучи заходящего солнца нежно пригревали моё довольное лицо, и я закрыла глаза от наслаждения и легкой дремоты, что напала на меня от тишины, которая появилась в моем уме.

Время будто остановилось, я была в сказке, которую сотворила сама. Сидя на уютной деревянной лавочке, испытывая чувство внутренней гармонии и блаженства, я ощущала, как медленно проваливаюсь в сон. И мне хотелось, чтобы этот момент длился вечно.

– Ты довольна? – спросил он.

– Я медленно кивнула, вдыхая аромат счастья.

– Почему тебе так нравится это место?

– Посмотри вокруг – тишина, спокойствие, величие природы. – ответила я, смотря на чудесный пейзаж, – Тут мое сердце оживает. Странно, но мне кажется, будто это место само меня притянуло к себе. Может глупость, но я должна тут быть.

Он мягко улыбнулся и с облегчением выдохнул.

– Я подумал, когда мы вернемся, я не буду продлевать контракт. – задумчиво проговорил он, – Я всю жизнь отдал этой стране, я люблю ее. Но мне кажется, пришло время выбрать что‑то другое. Например, нас. Мы можем вернуться сюда и поселиться в каком‑нибудь домике у берега озера.

– Ты серьезно? – удивилась я.

Он согласно кивнул.

– А как дом? – не понимала я, – Ты всю жизнь прожил в том городе, там твои друзья и…

– Мой дом там, где твое сердце. – нежно проговорил он.

Его крепкая ладонь обхватила мое запястье, напоминая о том, что он был рядом. Именно с ним я чувствовала себя в безопасности.

***

Я резко распахнула глаза, осознавая, что вновь видела во сне воспоминание из прошлого. Мягкие и таинственные воды Байкала, красоты его пейзажей и горных высот, удивительно свежий воздух – все это осталось лишь в моей голове, занимая там огромную часть памяти. Сейчас я была не в том прекрасном месте, и может его и не существовало больше, как и половины планеты. Я была в своей квартире, которая после нападения мародеров еще могла похвастаться остатками былой роскоши.

Под остатками былой роскоши я подразумевала свой диван и пустой неработающий холодильник, в котором я хранила все, что могла принести из ночных вылазок из магазина. Больше ничем я не пользовалась, а моя спальня давным‑давно была закрыта на замок. Еще был письменный стол, который в свое время был моим рабочим местом, но теперь в этом мире работы больше не существовало.

По крайней мере в том городе, где находилась я.

Голова до жути болела, словно по ней били всю ночь. В последнее время эти боли стали усиливаться, и я даже подумывала, что возможно, никакого апокалипсиса нет – это больные фантазии моего разума, уставшего от постоянных очерков и статей, которые я писала. Или же следствие психического расстройства, которое я приобрела после ухода мужа. Может мой мозг подцепил какое‑то заражение и теперь я «жила в своей голове» в каких‑то нереальных фантазиях.

Ох, если бы это было так.

Я медленно откинула старый плед и поднялась с дивана. Ночь выдалась довольно тяжелой – пришлось добираться до дальнего супермаркета, ведь в этом уже закончилась вся еда и вода. А в чужом районе я могла нарваться на «мародеров» и неприятности. Подняла с пола носки и быстро натянула их, затем надела осенние огромные ботинки, доходящие до щиколоток, и накрепко завязала шнурки. Головная боль не прошла совсем, наоборот распространилась по всей области головы. Мутить стало сильнее и даже глаза зарябило от сильного напряжения.

В комнате было еще темно, хотя я прекрасно знала, что за окном уже рассвело. Мой организм сам как‑то перестроился, и я ощущала время суток и сезон года без вспомогательных предметов. Неспешно дошла до окна и раздвинула громоздкие шторы. Яркий свет с улицы осветил комнату серостью и еще большей безысходностью. И моя голова начала еще сильнее болеть.

Блин, как же больно.

На огромном подоконнике стояло много разных безделушек, которые я привезла из разных стран во времена своих путешествий. Среди них была моя старая фотография, на которой я видела сияющие радостью большие светлые глаза, небрежные локоны, привычно выгоревшие на солнце и став похожими на цвет соломы, яркие веснушки, украшающие мое лицо. А рядом стоял он, и крепко прижимал меня к себе.

Тогда я была безмерно счастлива и свободна.