Тьма. Выжить любой ценой

Как интересно устроен наш организм. Когда мы лежим в кровати и пытаемся уснуть, то можем часами думать о прошедшем дне или вспоминать прошлые неудачи. Представляя, как меняем ту или иную ситуацию, говорим слова, о которых подумали потом, выбираем то, что действительно хотим. А потом мы засыпаем и словно мгновение проносится сон, который сменяется пробуждением. Словно мозг перезагрузился и теперь готов работать. И важны первые минуты пробуждения, ведь именно в них мы более осознанны, чем когда‑либо.

Открыв глаза, я увидела темный потолок. Он был совершенно простым и в тоже время, что‑то в нем завораживало. Я смотрела в одну точку, пытаясь привыкнуть к темноте и осознать место своего пребывания. Но первое, что я смогла ощутить – это еле уловимая вибрация, проходящая по всему телу. И вызывала ее отнюдь не я, это вибрировало само помещение.

И что это за глухой гул?

Неторопливо пошевелила сначала руками, затем ногами и слегка приподнялась. Сил было мало, но я попыталась осмотреться вокруг. Складывалось впечатление, что я была в каком‑то крохотном номере отеля, где была лишь кровать и больше ничего. Голова опять начинала страшно болеть и это приносила еще порцию раздражения и бессилия.

Какой‑то бестолковый замкнутый круг.

Память неторопливо начинала восстанавливаться, словно пазлы складывала картинку прошлого. Неожиданно в голове всплыл образ почившего деда, отдавая горечью в самом центре груди. Он был мне никем, но так сильно ранил мою душу своей смертью. Хоть я и привыкла к тому, что практически все люди покинули мой город, оставив меня доживать будни, покрытые серостью скорби об былой утрате. Но эта внезапная встреча не должна была закончиться так быстро и глупо. А после пришла тьма и стала сметать все вокруг. Я помнила крики людей, которые так же как и я, не успели покинуть город, шум ветра или может это было что‑то другое, и наконец пришла боль в колене. Я неосознанно прикоснулась рукой к месту ранения, и заметила, что оно было крепко перебинтовано тканью.

Должно быть я была уже мертва.

Но потом пришел он и спас меня, вытащил из самого эпицентра тьмы. Вот только я не помнила, кто это был и что произошло потом. Лишь приятный тонкий аромат мужского парфюма, так похожий на тот, что использовал отец, когда был еще жив.

А где я вообще находилась?

Головная боль лишь усилилась, а во рту пересохло, словно там образовалась новая Сахара. Я попыталась подняться на ноги, но это у меня вышло крайне нелепо. Ведь стоило мне только подняться с кровати, как вся комната начала вращаться, будто я находилась в работающей центрифуге. Обессилев я упала обратно, вызвав тем самым боль в раненом колене. Голова заболела еще сильнее и к горлу подступила тошнота, более мерзкого состояния и не придумаешь. Я попыталась переключить свое внимание на любую часть тела, чтобы отвлечься от боли. Со второй попытки у меня это даже получилось и потом я поняла, что меня укачивает. Словно я парила в невесомости.

Я что была в Космосе? В Космосе на кровати… Бред какой‑то.

Новый виток острой боли, пронзающей мои виски. Челюсть сжалась, пытаясь контролировать источник дискомфорта. Хотелось заплакать, но даже зажмуриться сил не было. Творящееся со мной было похоже на тот самый фильм ужасов, на который я не пошла из‑за тупого сюжета и низких рейтингов.

– Хочешь пить? – внезапно я услышала приятный мужской голос.

Я неосознанно кивнула, а затем все вновь исчезло, словно я и не приходила в себя. Мир уплывал куда‑то далеко. А я точь парила над землей, кружась в невесомости.

***

Сидя возле огромного панорамного окна отеля, в который мы заехали, я задумалась о том, насколько наши пути поистине были неисповедимы. За окном шел летний дождь, еле слышно барабаня по козырьку здания. Я наблюдала, как капли собираются на окне и медленно сползают вниз, исчезая за пределами моего поля зрения. Мы были в незнакомом городе, вдвоем и мне было так спокойно. Всего пару недель назад я яростно ненавидела его. И за что? Ведь он просто пытался позаботиться обо мне и моей свободе. Мне казалось, после смерти отца место моего защитника было навсегда занято его почившей тенью. Я думала, что теперь моя безопасность пала на мои плечи и больше никто никогда не стал бы обо мне заботиться. Но только не он. Этот удивительный мужчина всегда находил ко мне подход и умело успокаивал мой вспыльчивый характер и такую ранимую душу.

– Наблюдаешь за дождем? – тихо спросил он.

Я подняла голову и посмотрела в сторону кровати. Он сидел на краю, его губы поднялись в заботливой улыбке, а глаза блестели от света луны. Однако большая часть его лица была скрыта в тени глубокой ночи.

– Думаю, о том, как мы тут оказались.

Казалось он напрягся.

– О, не подумай ничего плохого. – серьезно проговорил он, – Я просто не знал, что мы опоздаем на поезд. Стоило поехать на машине.

– Нет! – мягко проговорила я, – Разве это не прекрасно и так удивительно – оказаться в чужом городе посреди ночи в каком‑то номере отеля?

– Сарказм?

Я нахмурилась, понимая, что совсем не умела говорить о романтичных вещах.

– Нет, – весело проговорила я, – я правда так думаю. Ты сделал все прекрасно, привез меня сюда, я отвлеклась от повседневных забот и смогла увидеть что‑то, кроме письменного стола и ноутбука. И теперь мы без билетов, мокрые от дождя и уставшие от впечатлений, сидим в симпатичном номере и можем делать все, что хотим.

Он молчал.

– Странно, я знаю тебя всего несколько недель, – продолжила я, – но я чувствуя себя в полной безопасности рядом с тобой.

– Тебе не стоит волноваться, – он выставил руки вперед, – я не буду к тебе приставать или что‑то вроде того.

Неловкая тишина.

– Жаль. – буркнула я.

Неуместная шутка.

– Что? – удивленно произнес он.

– Что? – повторила за ним я.

Еще более неуместная попытка скрыть шутку.

– Прости, я… – начала оправдываться я.

– Чем бы ты хотела заняться? – решил сменить тему он.

И тут в моей голове появилось еще множество неуместных шуток и высказываний. Подавив глупое выражение лица, я попыталась не сказать ерунду.

– Знаешь, мы в лагере пели песни, когда шел дождь. – вспоминал он, – Ну чтобы как‑то развеселить себя. У тебя есть любимая?

– Я…я не знаю.

Он безмятежно улыбнулся.