Ты и я

А ведь тридцатого мне исполнилось тоже пятнадцать лет. Ленка подарила мне цепочку, а родители – красивую‑прекрасивую сумку. Вечером праздновали, правда без шампанского, с родителями и Ленкой. Пришли Петька и трое моих и его друзей: Володька Некрасов, Игорь Малеев и Витя Зиновьев. Они принесли огромный торт. Мама наготовила всяких вкусностей, а папа пел. Он у меня прекрасно поёт, особенно военные песни. Ведь он воевал! Ох, какой день рождения получился! Так два дня подряд мы с Ленкой и праздновали. А с Володькой мы хохотали, вспоминая его розыгрыш с авторучкой; ребята хлопали глазами, ничего не понимая, – это ведь был наш секрет.

– –

08.10.1963. Летом я прочитала книгу турецкого автора Решата Нури Гюнтекина «Птичка певчая» о несчастливой любви девушки и её скитаниях по жизни. Там было такое выражение: «Если пятнадцать дней в месяце плохие, то пятнадцать других будут обязательно хорошими». За точность не ручаюсь, но смысл такой. Вот наступили и мои несчастливые денёчки. В воскресенье я прифрантилась, надела мамины туфли на каблуках, взяла подаренную сумку, и мы с Ленкой отправились в Москву в театр. В электричке ехали девчонки и ребята из девятого «Б» класса второй школы, но Андрея среди них не было; вот разочарование!

А в понедельник на завод! Между прочим, нам объявили, что теперь мы будем получать деньги за нашу работу. И мы с Ленкой гоним план, выбились в передовики, сделали больше всех ручек для токарных ключей. За два дня заработали 72 копейки, вот потеха! А мы ведь пока наработали больше всех!

Вместе с нами в цехе работают и слесари, ребята из тринадцатой школы. Один из них, Лёня Михеев, привязался ко мне – узнал имя и зовёт: «Маша, Маша!» А вчера и говорит: «Ну почему ты мне так нравишься?» Вот приставучий; а ещё и вертеться стал как раз, когда Андрей с друзьями пришёл. Стоит у станка и не уходит. Андрей равнодушно посмотрел в мою сторону и отошёл с ребятами на завалинку около точильного станка. Больше на меня и не посмотрел. Ну что за проклятье!

А во вторник ещё и глаз себе подбила отлетевшей стружкой. Будет синяк! Вот видок! Завтра в школу; что буду делать? А ведь ходить с подбитым глазом придётся несколько дней. Наши ребята‑то знают, как это случилось, но ведь каждому не расскажешь. Жизнь дала трещину!

Зато начала писать стихи. По‑моему, последний раз что‑то такое сочиняла ещё в первом классе, а теперь я просто полна рифмами. Завела отдельную тетрадку, куда буду их записывать. Вот одно из них:

Ерунда, конечно, но попытаюсь писать со временем получше, вдруг получится!

– –

10.10.1963. То, что мне нужно делать обязательно:

1. Сочинять каждый день хотя бы по одному стихотворению. Желательно хорошие.

2. Каждый день заучивать по одному стихотворению других авторов, если найду что‑нибудь для души. Записывать их в тетрадку. Я разделила тетрадь для стихов на две части: в первой будут стихи чужие, во второй будут мои.

3. Обязательно прочесть книги: все тома Александра Беляева, несколько книг Достоевского, «Фараон» Пруса, «Пётр I» А. Толстого. Приняться вообще за серьёзные книги. Беляев не в счёт – мне его нужно прочесть, чтобы спорить с Петькой. Он уже его всего осилил. (Между прочим, это мои книги, я ему их всучила, чтобы он первым прочёл и сказал, стоит ли читать. Теперь требует, чтобы я тоже прочла.)

4. Перерисовать во что бы то ни стало картинки из журнала «Юность» и повесить на стены. Одну я уже нарисовала и повесила.

5. Купить билеты на какую‑нибудь оперу или балет и вместе с Ленкой перестать ездить на ерундовые спектакли.

Первый пункт – не обязательно, как получится!

– –

17.10.1963. Наступила глубокая осень, дожди и слякоть. Хочется снега белого и пушистого. До лета осталось ровно двести шестьдесят дней, я посчитала. Это хорошо, что ещё так долго (причина ясна). Всё идёт, всё меняется. Теперь у нас с девчонками (я, Ленка, Лиза Чайкина, Вера Перова и Нина Корюшкина) появилось новое дело: мы увлеклись стихами. Договорились каждую субботу собираться, читать стихи, обсуждать, слушать музыку и прочее. Идея мне очень понравилась.

В первый раз всё это получилось случайно. Мы с Ленкой зашли к Лизе домой, чтобы переписать из журнала «Юность» некоторые стихи, – Лиза сказала, что она купила свежий журнал с прекрасными стихами, – а у неё в это время сидели Вера и Нина. Мы остались. Мама у Лизы очень общительная, ей наша компания понравилась, и она даже стала нам помогать. Разговорила нас, устроила целое обсуждение стихов. Мы увлеклись, стали спорить, высказывать свои мысли. Потом завели музыку и танцевали. Обошлось без мальчишек, но было здорово! После этого решили собираться. Домой я пришла в десять часов вечера, за это мне от родителей влетело!

А в понедельник на завод! Теперь ток был, но наш станок‑развалина сломался. Хорошо, что был свободен другой, а то… За четыре дня мы с Ленкой наработали только 1 руб. 74 коп. Если так будет продолжаться, то новых туфель мне не видать. Я загадала: заработаю до Нового года денег и куплю выходные туфли, тогда всё у меня получится. У родителей просить денег не хотелось, хотя, конечно, отец бы мне купил любые. Ему очень нравится, когда мы с ним выезжаем куда‑нибудь, например на футбол, а я иду рядом с ним, такая красоточка в новом платье и в туфлях на каблуках. Он просто молодеет рядом со мной. Помню, как после восьмого класса мы пошли в магазин покупать мне туфли. Мама тогда была в командировке в Германии, пошли вдвоём. Выбрали розовые с бантиком прекрасные туфельки, первые у меня на каблучках. Как я ими гордилась! Пошла в них на выпускной вечер; платье у меня было не белое, а в розовый цветочек. После восьмого класса у нас не принято было надевать белое платье на выпускной, только после одиннадцатого. Я его сшила сама. У нас была прекрасная учительница по домоводству в младших классах – Вера Юрьевна, она же и наша учительница по физкультуре, вот она и научила нас шить. После её уроков я не боялась выбирать для своих платьев даже самые сложные фасоны. А уж с журналами мод у меня никогда проблем не было – мама привозила из заграничных командировок.

Хорошо работать на одном станке с тем, кто тебе нравится: всегда можно о чём‑нибудь поболтать, тем более что ребята стали приходить на полчаса раньше, пока мы ещё работаем. В этот раз они снова стали что‑то крутить на станке, не понимая, что случилось. Я им сказала, что станок сломался, а ребята полезли в него выяснять, вдруг починят. Крутились, пока наш мастер Щукин их не отогнал. Потом он стал собирать дневники и выставлять оценки. Я всё время хотела заглянуть к Андрею в дневник, он это увидел, смутился и забрал у Щукина – вроде ему нужно что‑то в нём заполнить. А потом решил у мастера отобрать мой дневник. Вот ещё! У меня там много всякой ерунды написано на первой странице, а самое главное – инициалы А.Б. и восклицательный знак. Вдруг он догадается, что это о нём. Ужас! Смеялись, тянули мой дневник в разные стороны, пока я его не отобрала. Ленка потом сказала, что у нас обоих были такие счастливые лица!

Шла я с завода с прекрасным настроением, просто летела! Вроде бы ничего и не происходит, а так всё прекрасно! Пожалуй, скажу Аньке Максютиной, пусть она попросит своего Витю Купарина узнать, кто нравится Андрею. Всё равно она обо всём догадалась.

– –