У бога за пазухой

Первая сотня выстраивается вдоль фасада в две шеренги, развернув штыки не только во фронт, но и в тыл – на случай, если вдруг из дома тоже откроют стрельбу. Вторая и третья лезут через высокий забор. По ним пока никто не стреляет. Открывают ворота изнутри. Можно закатывать орудия.

– Наизготовку! – отдаёт команду Роман и взбегает по ступеням к центральному входу.

Двери здесь добротные, из толстого дерева. Плотно в проёме сидят. Удара бревном, наверное, не выдержали бы, но почему‑то не сломаны. Ага, теперь понятно почему – рядом с порогом лежит застреленный налётчик. Повсюду кровь. Кого‑то здесь, видать, ещё и подранили. Наверное, хозяева всё‑таки оборонялись.

Благоразумно встав сбоку, Роман рукоятью короткого самопала несколько раз постучал в дверь. По дому раскатилось гулкое эхо.

– Эй, отворяйте! Здесь княжич Ярославин из Коломенского сомона. Имею приказ взять под охрану Ивана Фрязина и его домочадцев.

Тишина в ответ. Лишь непонятный шорох за дверью и тихое, неразборчивое бормотание.

– Если не откроете, возьму дом штурмом!

– Откуда нам знать, что ты тот, за кого себя выдаёшь? – всё‑таки соблаговолили ответить.

Дребезжащий голос принадлежал, похоже, старику.

– Впустите меня одного и дайте встретиться с князем!

За дверью немного подумали, затем лязгнул отодвигаемый засов. Одна створка слегка приоткрылась, и в образовавшейся щели появился ствол самопала. Поверх него на Романа уставились два внимательных глаза на бледном, морщинистом лице, обрамлённом седой шевелюрой с бакенбардами.

– Похож, – выдал обладатель дребезжащего голоса и распахнул дверь шире. – Входи.

Внутри царил полумрак. После освещённой солнцем заснеженной улицы Роман будто ослеп. Судя по звуку за спиной, засов поставили на место.

– Пошли, парень. Иван Фёдорыч наверху. Петруня, смотри тут у меня.

Последняя реплика относилась, похоже, ко второй тёмной фигуре возле двери. Рассмотреть её Роману не удалось. Глаза ещё не привыкли к плохому освещению прихожей. Пока шли к лестнице и поднимались на второй этаж, Ярославин стал видеть нормально. Тем более, здесь уже попадались окна.

– Ты кем будешь, старик? – спросил он сопровождающего, больше для того, чтобы не молчать.

– Сам ты старик, – услышал в ответ его ворчание. – Мне, между прочим, ещё шестидесяти нету. Я, можно сказать, с папашей твоим ровесник… почти.

Роман только хмыкнул. Отцу было сорок шесть, и никому бы даже в голову не пришло назвать его стариком. Широкоплечий, жилистый. Седой как лунь – это да, но не старый.

– Знаешь моего отца? – решил перевести разговор на другую тему.

– Знал раньше. Вы с ним на одно лицо. Увидел бы где, подумал, что его встретил. Обзавидовался бы или решил, что на том свете уже свиделись. Ха‑ха!.. Пришли.

Старик остановился перед белоснежной дверью с позолоченными ангелами. Постучал и потянул за резную ручку. За ней был небольшой зал с паркетным полом и диванчиками по углам, на одном из которых сидели женщины с детьми, а рядом стоял высокий мужчина средних лет с гладко выбритым лицом. Одет он был по‑военному и держал заткнутыми за пояс два коротких самопала.

– Что там, Семён? – требовательно спросил он старика, но, заметив Романа, переключил внимание на него, удивлённо вздёрнув брови.

– Во‑во, и я так же подумал, – хмыкнул старик. – Не боись, Иван Фёдорыч, это младшой Ярославин, сынок его. К тебе пожаловал.

– Как звать, молодец? – не растерялся князь.

– Романом, – ответил «молодец», выйдя вперёд, и коротко поклонился, залихватски щёлкнув каблуками.

Фрязин одобрительно кивнул.

– С чем пожаловал, Роман Игоревич? Время, как видишь, ты выбрал неподходящее.

– Меня прислал отец во главе трёх сотен солдат и двух орудий, чтобы взять под охрану этот дом и всех, кто в нём находится.

– Взять под охрану? – нахмурился князь. – Или под стражу? Насколько я знаю, тысяча Коломенского сомона вместе с тысячей улусбека разоряют сейчас мой город. Разве нет?

Роман терпеть не мог, когда наговаривали на отца или на его солдат – кто бы там ни был. Вскинув подбородок, он бросил с вызовом:

– К твоему сведению, князь, Коломенское войско в настоящее время берёт под охрану… Да‑да, именно берёт под охрану, а не грабит, продуктовые и вещевые склады в разных частях Пронска, а также городскую казну и, как тебе уже известно, твой дом со всеми находящимися в данных помещениях людьми.

– Ох‑ты, как распетушился, – восхищённо цокнул языком князь, но пошёл на попятную: – И что же вы будете делать, если улусбек прикажет отдать всё это его людям на разграбление?

– Не забывай, что мы тоже входим в число его людей. Военная добыча принадлежит тому, кто её взял. Это непреложный закон.

– Только всё равно вам придётся отдать часть добычи Селиму.

– Часть – далеко не всё.

– А как поступите со своей долей? – Став мрачнее тучи, Фрязин сверлил Романа уничижительным взглядом.

– Отдадим Пронску и его жителям. После ухода улусбека им придётся на что‑то жить.

Лёд в глазах князя, вроде бы, начал таять.

– Успокойся, дядя, – раздался за его спиной моложавый женский голос. – Не нападай на княжича понапрасну. Он пришёл нам помочь. Ведь так, Роман Игоревич?

Рядом с Фрязиным встала стройная девушка неописуемой красоты. Низкое зимнее солнце, заглядывая в окно, играло лучами в её волосах, создавая волшебный ореол, ещё резче выделяя и без того одухотворённое лицо. Роман задохнулся, поражённый в самое сердце – похоже, что стрелами тех самых ангелов, которых видел на двери при входе в зал.

– Да, Леночка, прости. Конечно, ты права, – услышал как сквозь сон отдалённый голос князя. А того словно подменили. Он стушевался и растаял при виде этого чуда. Виновато посмотрел на Ярославина. – Прошу прощения, Роман Игоревич. Нервы у меня, понимаешь ли…

– Ничего… понимаю… – заплетающимся языком промямлил юноша.

Сзади приглушённо хихикнул старый привратник.

– Да, вы же незнакомы, – опомнился князь. – Это моя племянница из Новгорода. Елена Вячеславовна Громова. Погостить приехала… Так некстати.

– Очень… приятно, – не без труда припомнил Роман правила приличия.

Еле совладал с негнущейся шеей, чтобы поклониться.

– И мне. – Девушка улыбнулась так лучезарно, что юноша чуть не потерял сознание.