Улица в бесконечность

– Конечно, рубцы остаются… Обоняние нарушается… Но зато жизнь сохраняется. Однако, если не возражаете, давайте перейдем к вашим делам.

– Я готов! – ответил Иванников.

– Алёна Даниловна заказала сразу три шлема разных размеров…

Гордеев ждал возмущенной реакции, мол «Зачем так много?», но Иванников был невозмутим.

– И всего‑то? – тихо произнес он.

– Но в каждом должно быть по тысяче датчиков! – продолжал профессор

– Ну, вот это уже по‑деловому.

– Чертежи устройств имеются?

– Да.

Гордеев достал из сейфа схемы размещения датчиков для снятия электрических потенциалов мозга.

– Вот держите. Алёна Даниловна лично все рассчитывала.

– Так… Так… Замечательно. Удивительно!

– Вы, о чем? – не удержался Гордеев от вопроса, видя улыбающегося Аркадия Фомича.

– Точно такую же схему составили медики из центра подготовки… – Иванников сделал паузу и, посмотрев на профессора, закончил фразу, – космонавтов. Вот смотрите! – сказал Иванников, доставая документ из своего портфеля.

– Тут нет ничего удивительного. Точки акупунктуры уже изучены с незапамятных времен, анатомия иннервации головы и схема расположения извилин головного мозга также давно известны.

Исследователи стали внимательно сравнивать чертежи.

– А знаете, вариант, предложенный Алёной Даниловной гораздо более подробный. На нем точек снятия показаний больше. При этом для ушной раковины требуется отдельное устройство.

– Так она же специалист своего дела, а не так, как у вас там в центре, где все знают, только в меру необходимого.

– Егор Борисович, давайте без уничижительных намеков. Там тоже работают мастера своего дела. Я предлагаю передать Аксёновой обе схемы для сравнения. Пусть проанализирует. Возможно, ее что‑то заинтересует, и она дополнит свою компоновку.

На этом встреча была завершена. Примерно через неделю Иванникову был передан окончательный вариант расположения датчиков, и он передал его для сборки.

 

16.На орбите

 

Константин Авершин быстро научился ориентироваться на космической станции. Вначале пришлось надежно зафиксировать в памяти ориентиры потолка и пола, а затем уже другие многочисленные панели с приборами. Он прибыл вместе с Артемом Галаховым в составе новой экспедиции для проведения многочисленных научных экспериментов. Из производственных задач им предстояло вырастить кристаллы особой структуры по заказу академии наук для целей микроэлектроники. Через неделю, передав все дела, предыдущий экипаж из трех человек перешел в спускаемый аппарат, по команде с Земли отчалил и в тот же день благополучно приземлился в заданной точке.

Выращивание кристаллов в невесомости – дорогостоящий процесс. Чтобы его удешевить использовали специальные планшеты, где одновременно можно было создавать сотни даже тысячи точек роста. В детали были посвящены только непосредственные создатели данных устройств. Рабочий цикл завершился, и труженики орбиты занялись своими делами по личному предпочтению.

Галахов смотрел в иллюминатор… Внизу был хорошо виден итальянский сапог, своим носком футболивший Сицилию, восточнее рассыпались островные бриллианты Греции, северная часть Европы укрылась под облаками, британский лондонский глаз что‑то подозрительно высматривал через туманы Ламанша. Сделав несколько снимков для личной коллекции Галахов, вплыл в спальный мешок, зафиксировал себя на уровне груди и ног, на глаза надвинул матерчатую шторку и погрузился в блаженный сон, возможный только при отсутствии чувства веса собственного тела.

В глубине расслабленного сознания усталого космоплавателя возникла картинка берега озера, где на мелководье купалась деревенская ребятня. Совсем маленькие дошколята заходили в воду по колено, радостно хватали ладошками теплую прозрачную покрытую бликами солнечного света танцующую субстанцию, чтобы познать ее сущность, но она была неуловима и ускользала, просачивалась струйками вниз между пальцами. Мальчуганы постарше заходили в воду по пояс, а самые смелые еще глубже. В одном из таких смельчаков Артем Галахов узнал себя. Мелкая рябь доходила ему до шеи, но он шагнул еще дальше, и ноги сразу стали погружаться в илистый грунт. Водяные ручейки через губы потекли в рот. Мальчик запрокинул голову, чтобы не захлебнуться и стал судорожно водить руками из стороны в сторону. В пальцы левой кисти случайно попал тоненький стебель тростника. Этот момент был спасительным. Тростинка оказалась крепкой, и с ее помощью любитель купания выбрался на песчаный гребень, глубже которого уже располагался илистый вязкий участок. Выйдя на мелководье, мальчик судорожно закашлял. В этот момент Галахов проснулся. «Странный сон, – подумал он. – Со мной вроде бы такого в детстве не было». Он снял матерчатую шторку с лица. За иллюминатором было темно, но вдали на горизонте уже обозначался рассвет. На этот раз погрузиться в космическую нирвану сразу не удалось.

Обычно Галахов сюжеты своих ночных «похождений» забывал сразу же после пробуждения. В этот же раз все помнилось до деталей. Во втором сюжете он плыл по озеру легким неторопливым кролем. Ощущение реальности было потрясающее. Когда в руках появлялась усталость, он переходил на режим простого удержания на поверхности. При этом ноги опускались ниже, и чувствовался холодок глубинных ключей. Береговые кромки, поросшие кустарниками, были примерно равноудалены со всех сторон. Галахов понял, что достиг середины водоема. В это время его левую икроножную мышцу свела судорога. Без чувства растерянности или испуга он перевернулся на спину, приподнял ногу и стал растирать икру левой рукой. Правой рукой он интенсивно двигал, чтобы держаться на поверхности. Как только спазм сосудов прекратился, мышца расслабилась. Тут же пришло осознание того, что он учится в медицинском институте. Дальше он уже плыл неторопливо к берегу, где загорали, лежа на тканевых подстилках две девушки. Они издали махнули ему рукой. Это оказались его знакомые еще со школы сверстницы. В тот же момент Галахов пришел в реальность. Он осознал, что является бортинженером и медицинская подготовка у него не профессиональная, а только на уровне умения оказывать самопомощь.

Дальше у экипажа все шло по обычному распорядку: первый завтрак, работа, эксперименты, второй завтрак, контроль над кристаллообразованием на планшетах, медицинские исследования, подготовка к выходу за борт, обед, сеанс связи, групповой снимок, снятие показаний в научном модуле, ужин.

– Артем, ты минувшей ночью меня разбудил, во время сна что‑то пытался сказать, но я не смог разобрать. Привиделось что‑нибудь? – поинтересовался Авершин у своего товарища, прежде чем занять свое спальное место.

– Да снилось какое‑то озеро. Сюжеты с некоторыми критическими моментами. Вроде бы все происходило со мной, но как‑то отвлеченно, театрально, что ли… А, давай поменяемся местами! Я свой спальник помещу на твою сторону.

– Без проблем.