Уничтожу тебя, принцесса

Там пусто и… больно.

Вдох. Буквально проталкиваю воздух в лёгкие, чтобы разбить едкий, разрастающийся комок эмоций.

Не знаю, почему это больнее его холодного взгляда или таких отчаянных попыток защитить Дану.

Арс мог делать это сколько угодно, но меня бы оно не убило всё равно от простого понимания, что одна из самых важных для него вещей по‑прежнему принадлежит мне.

А сейчас… прикрываю глаза и медленно выдыхаю.

«Следующий раунд, принцесса, за мной.»

Принцесса… он произнёс это так, точно это ещё одно его оружие против меня.

Снова смотрю на дверь. Нет, не смотрю, прожигаю, словно всё ещё вижу его спину, и сама не понимаю, как отталкиваюсь от стены. Я не бегу, но стук ударов каблуков мощно отбивается от стен пустых коридоров, что Арс оглядывается на меня ещё до того, как поворачивает.

И снова этот взгляд, будто ничего интересного не увидел.

Задевает ли меня?

Ох, нет, на этот раз я в неимоверном гневе. Но даже моё лицо не выражает ни единого на это намёка. Чувствую буквально, как напряжена каждая мышца, обращённая в камень.

Я не собираю обгонять его намеренно, я просто не могу идти медленнее, менее яростнее, теряться за ним, словно он и правда одним махом смог заставить меня принять его предупреждению к сведению.

Мне хочется рассмеяться ему в лицо. Но только потому, что я не сделала этого, когда он бросал мне угрозу в лицо.

Я выглядела так, точно услышала его.

Растерянная и униженная – вот, какой он меня видел.

Ненавижу.

Я почти нагоняю его, планируя просто влететь обратно в аудиторию, не наградив при этом ни единым взглядом, но что‑то идёт не так.

Мой взгляд сам натыкается на его запястье, вижу браслет, и что‑то внутри меня точно вопит от этого зрелища.

Слова вырываются раньше, чем я могла бы подумать, что они могут тоже звучать чересчур жалко:

– Ну, если тебе для самоутверждения нужны какие‑то безделушки, то…

Я оказываюсь развёрнутой так резко, что даже не могу вспомнить тот момент, когда он успел схватить меня за запястье. Между нашими телами не больше трёх сантиметров, а я внезапно боюсь, что моё сердце бьётся слишком мощно, что моя грудь может коснуться его. Взгляд Арса режет меня своей ненавистью.

– Рогозина, ей богу, запомни простое правило: чем реже открывается твой рот, тем спокойнее тебе живётся, – он цедит эти слова с такой пренебрежительностью, словно я ему отвратительна.

Я теряюсь. На мгновение. А уже в следующее что‑то с треском во мне ломается. Возможно, последняя здравая мысль. Потому что мой мозг затапливает такой яростью, что я никогда ещё не испытывала.

Мне надо бы его бояться, я не слепая, вижу, что он действительно едва удерживает себя от чего‑то, но моё самолюбие ещё никогда не ощущало себя настолько раздавленным и ничтожным.

Я приближаюсь к нему, голову закидываю, всем видом показывая, что не боюсь его и бояться не собираюсь.

Не его.

– И что же ты сделаешь? – я улыбаюсь ему, будто умалишённому. Понимаю, что от моей улыбки его глаза только сужаются, тьмой затягиваются, но остановиться не могу, склоняя голову в бок. – Может быть, снова бросишь в меня своей любимой пьесой? – ещё один совсем незаметный шаг, когда полностью не остаётся расстояния, Арс выше меня, но даже то, что мне приходится практически запрокинуть голову, сейчас не выглядит жалким. Он смотрит вниз, сам наклоняется: глаза прищурены, на губах кривая ухмылка, будто ему самому нравятся мои слова, когда я добавляю, сделав вид, что задумываюсь: – Дай угадаю: «Орлеанская дева»? (Пр.автора «Жанна д’Арк», ещё одна пьеса Фридриха Шиллера)

И даже не замечаю, как его рука поднимается, чтобы схватить мой подбородок и сжать его, дёрнув на себя. Его ухмылка становится острее лезвия. Арс наклоняется ниже:

– Я просто его закрою, – обещает он вкрадчиво.

Но мне становится только смешно. Он сделает это, даже не сомневаюсь, но сейчас я мало об этом думаю.

– Ты? – я смеюсь, никак не реагируя, что его пальцы только сильнее сжимаются на моём лице. – Мне? Давай я немного развею твои фантазии. Я учусь здесь третий год, Арс. Думаешь, ты первый парень, который так ущемлён…

Его губы накрывают мои, что вместо слов из меня вырывается звук не то возмущения, не то ошеломления, который слишком быстро становится сладостно‑мучительным стоном. Мне нужно его оттолкнуть, но моя рука, которая дёргается вверх между нашими телами, вместо этого сжимает ткань его футболки, когда его язык проскальзывает в мой рот.

Арс целует меня на грани нежности и безумного голода. Словно разом выпивает до дна, страстно и жадно, но мой мозг даже ещё не успевает окончательно сдаться, расплавиться, только начиная погружаться в сладкую патоку ощущений, как я понимаю, что его губы лишь зависают над моими. Когда я открываю глаза, Арс смотрит на меня безразлично. Его глаза абсолютно пусты.

– Вот видишь, мне даже оригинальность не пришлось проявлять. Более того, на этот раз не пришлось даже платить.

Я пихаю Арса той самой рукой, что всё ещё сжимает его футболку, раньше, чем осознаю, что совершаю ошибку.

Мне надо бы что‑то придумать, переиграть, сказать что‑то колкое, а на выглядеть такой задетой и уничтоженной, когда не могу сдержать гнев и обиду.

Пять минут. Просто пять жалких минут наедине с ним, а Арс уже два раза видел меня сокрушённой.

И ему это нравится. Его пальцы всё ещё на моём подбородке, не сдавливают, нет, они не дают опустить мне голову, чтобы он в полной мере мог насладиться выражением моего лица.

Подонок!

Мой мозг вопит, чтобы я взяла себя в руки, но реакции тела выдают меня, как бы ни хотела сдержаться. Отступить и выдать эту чёртову улыбку ему. Лихорадкой огненной прошивает, что мой кулак только сжимается, когда по губам Арса ползёт маленькая, довольная ухмылка.

Я ненавижу понимание, что его губы умеют делать прекрасно всё. В том числе и забирать дыхание, когда касаются моих.

Я помню, КАК они целуют. И какая‑то совершенно идиотская часть меня сейчас испытывает неимоверное разочарование, что они этого не сделали. Что он смог остановиться, когда я быстрее бы душу дьяволу продала, чем рассталась бы с ними.

И он знает это. Впитывает буквально с удовольствием моё состояние, скользя большим пальцем по моему подбородку.

Я понимаю, что мне даже нет смысла играть, да и зачем, если всегда могу напомнить, что со мной связываться опасно.

– Осторожнее, Арс, не забыл ещё, что я умею кусаться? – тихим, вкрадчивым голосом спрашиваю его, в котором звучит намного больше предупреждения, чем в любой угрозе, которую могла выдать.