Уничтожу тебя, принцесса

Понятия не имею, что именно привлекает её в подобном учебном заведении, но сам я там точно не хотел бы учиться. Она реально не осознаёт, что в таких местах, как частные колледжи, со специальной подготовкой к мировым Вузам, нет вообще ничего хорошего.

А она ещё и целый год усердно готовилась, чтобы прыгнуть выше головы и суметь сдать вступительные, поступив сразу на последний третий год, так как ей и обычная школа давалась еле как. Такое там допускается, не все идут после девятого: кто‑то просто нарабатывает себе «бонусы», чтобы без проблем поступить куда‑нибудь за границу, так как колледж может такое устроить, кто‑то тупо не хочет идти на вышку, учится только для галочки, так как и так является приемником бизнеса.

Что хочет оттуда получить Дана, загадка. Но раз хочет, пожалуйста. Она имеет право после всего, через что ей пришлось пройти.

Ну и этого хочет моя мама, потому что она знает, что если бы это всё устроил отец, я бы точно учиться не стал.

Пусть сам идёт получать образование управленца, может даже завести себе другого наследника – мне до его видов на мою жизнь, как до лампочки.

– Доброе, – целую маму, когда спускаюсь в столовую.

Она улыбается и пожимает моё плечо, пытается делать вид, что всё нормально и завтрак её интересует, как прежде, но одного вида на её тарелку хватает, чтобы понять, такое не возникнет желания даже без тошноты есть. Особая диета при лучевой терапии. И это тогда, когда перед тобой стол ломится от излишеств.

Издательство какое‑то, честное слово.

Сажусь напротив Даны, в сторону отца даже не смотрю, хотя он и сам не шибко присутствует здесь. Сидит что‑то читает в планшете. Дана молчит, почти бесшумно разрезая глазунью, иногда только поднимает на меня осторожный взгляд, уже готовясь к тому, что может быть, если отец решит со мной заговорить.

Когда Катерина, наша домработница, спрашивает, что мне наложить, прошу ту же жидкую кашу, что ест мама. Она не противная, Катерина явно старается на все двести, но сама субстанция – то ещё наслаждение.

– Готовы? – спрашивает мама с лёгкой улыбкой.

Она так радуется и волнуется, будто ждала этого дня даже больше, чем Дана. Хотя она тоже сразу же зажигается, переводя на маму взгляд.

– Я еле уснуть смогла, – отвечает, готов поклясться, честнее некуда. У неё даже голос насыщен возбуждённым волнением. – Так ждала сегодняшнего дня, хотя даже не представляю, что там будет.

Ничего хорошего, гарантирую. Но мама так не считает, снова улыбается.

– О, я уверена, что вам там понравится, – и на меня взгляд кидает, точно пытается эту мысль как‑то вселить в мою голову.

И волей‑неволей мне самому приходится натянуть улыбку в ответ. Никаких расстройств, я даже с отцом лишний раз готов не кусаться, чтобы она не грустила.

– Там не может не понравится с такой стоимостью обучения за год, – вставляет он, даже не отрываясь от экрана.

Вот, как сейчас, например. Тупо смотрю в тарелку. Дана тоже туда смотрит, ей больше всех неудобно от упоминаний про деньги. И меня это бесит, отец сам за это ручился. Плюс, он обещал вылечить их маму, по факту же не смог. Понимаю, что в некоторых ситуациях деньги уже бессильны, но об этом стоило подумать, прежде чем бросаешься громкими обещаниями.

Правда, тут он всё же заработал плюс к своей карме, когда предложил Дане жить с нами и оформил все документы об опеке. Алишу он тоже обеспечил хорошие условия в тюрьме, добился колонии поселения в черте нашего города и уменьшил дорогим адвокатом срок. Ещё пять месяцев, и он будет свободен, а у Даны снова будет её семья. А не такая, как эта, которая держится непонятно, на чем.

Иллюзии?

Отца нет в городе больше трехсот дней в году, мама делает вид, что её не убивает рак и не видит всех снимков, которые ей попадаются, с его любовницами, не слышит разговоров с ними или откровенных следов уже на нем самом. А я делаю вид, что не так сильно его ненавижу, чтобы она не расстраивалась.

Идеальная, мать вашу, семья. Главное всем делать вид, что каждый ее не ненавидит похлеще другого. Серьёзно, никак не пойму, как Дана ещё с нами не сошла с ума. А вместо этого заботится о маме, останавливает меня, когда я перегибаю, и вполне себе может быть любезной с моим отцом, точно он не конченный грубиян.

– Спасибо за завтрак, – говорит она, улыбаясь, затем смотрит на меня. – Тебя подождать в доме или на улице?

– Нет, я уже всё, – встаю первым. – Можем ехать.

Не хочется мне оставлять маму с отцом, да мне в принципе не хочется её оставлять одну в этом доме, но благо хоть Катерина с ней ещё будет какое‑то время. Конечно, отец на неё уже руку не поднимает. Этого и правда больше не было с тех пор, как они снова сошлись, но в остальном он ведёт себя с ней отвратительно, а когда она заболела год назад, и вовсе делает вид, что она привидение в этом доме. Ушёл бы давно, всем бы проще было, но, ей богу, иногда у меня ощущение, что ему просто нравится делать её несчастной.

Да всех нас.

– Я тоже поеду, – встаёт следом за нами отец, что не может меня не порадовать. Лучше пусть будет мама одна, чем чувствовать себя пустым местом. – День сегодня обещает быть тяжелым, опять появились какие‑то неурядицы с этим заводом, мешающие его купить. Вцепились так в него, будто он не тянет их в прорву, – рассуждает он, словно кому‑то это интересно, кроме него, но мама всё равно его поддерживает.

– Мне кажется, тебе уже самому нужно попробовать переговорить с их директором и объяснить, что это пойдёт только на пользу, – предлагает она.

Но мирный вариант не для отца. У него хобби такое загонять людей в безвыходное положение, сносить просто разом – мощно и без шансов противостоять.

– Он в заднице, Света, это в его…

– Идём, Арс, – касается моей руки Дана, когда уже останавливаюсь, собираясь проконтролировать, чтобы он не нагрубил, но она меня отвлекает на себя. – Нам нужно уехать, пока твой отец не увидел, что его машины нет. Тогда скандал будет ещё хуже, твоей маме сейчас точно не надо видеть, как вы ругаетесь, знаешь же.

Знаю. Потому что это расстраивает её больше всего, она почему‑то всё верит, что между нами вражда прекратится. А я сам никак не могу остановиться, выкидывая подобные номера, как, например, просрать тачку.

О чем думал, вообще непонятно. Она могла тупо стоять и стоять, садиться за руль меня бы никто не заставлял. Но он снова сделал ей больно и прикатил вчера с новыми подарками, а я просто не смог не воспользоваться возможностью.