Уничтожу тебя, принцесса

Мой голос секунду назад звучал живее некуда. Смотрю на маму, она оторвала свой взгляд от работы, видно по ней, что недовольная, качает головой.

– Он первый начал, – детское оправдание, но в нашей семье оно до сих пор актуально, сколько бы нам лет ни было.

А мама только снова качает головой.

– Господи, и с чего я решила девятнадцать лет назад, что трое погодок – это весело? – вздыхает она устало.

Яр же тут же подхватывает.

– Слышала? Я единственный в этой семье, зачатый не по веселью, а по уму. Ещё есть вопросы, почему я самый нормальный? Хотя теперь неудивительно, почему ты умеешь в телефоне пользоваться только фронтальной камерой.

Кто бы сомневался в его идеальности, как будто об этом кто‑то не напоминает каждый день. На его провокацию мама даже не реагирует, с маленькой улыбкой лоб потирает, смотря вниз, будто пытается её спрятать.

Просто отлично.

Мечу огненный взгляд в Яра, стоит с раздражающей улыбочкой, а мне так и хочется выдать запретное имя в нашем доме, чтобы хоть немного сбить самодовольствие с его лица. Но молчу, ему ещё пол дня ходить беситься в универе, глядя на его обладательницу, пусть хоть за мой счёт немного порадуется.

– Ненавижу, – цежу тихо.

Яр опрокидывает в себя залпом стакан и ставит на стол. Пока идёт до меня улыбается.

– И я тебя очень люблю, – он быстро целует в макушку, а потом как ни в чем не бывало спрашивает: – Тебя подбросить?

Невероятно, даже ведь и не стыдно ни капли. Скашиваю на него острый взгляд, выдавая такую же улыбку.

– Спасибо, за предложение, но я воздержусь. Переживаю за твой идеальный мозг. С учётом того, что ты теперь возишь Алёну, боюсь, он не выдержит такого скопления стервозности на один квадратный метр.

Но его это не трогает, он щёлкает меня по носу.

– Слабовато, Крис, ты можешь и лучше. Впрочем, как и твоя игра в головную боль. Ты себя сдала ровно в тот момент, когда начала умолять. Никто в этом доме не купится на твою вежливость. Это же как должно гореть прогулять, что ты потеряла хватку?

Мне хочется ударить Яра, особенно за точное попадание в главную проблему.

Это как должно гореть?

Максимально! А он взял и всё испортил. Тоже мне брат, называется. Всё‑таки не стоило его жалеть, не сверкал бы так улыбкой, когда подмигивает мне и уходит с кухни, направляясь в коридор.

Я беру пару секунд взять себя в руки. Спокойно, ничего не потеряно, я всё ещё могу уговорить маму разрешить мне прогулять.

Сажусь напротив неё, она уже снова вся в работе, что‑то внимательно читает и выносит цифры в блокнот.

– Мама…

– Нет, – сразу же.

– Но ты ведь даже меня не послушала!

Она выдыхает и откладывает ручку с планшетом на стол.

– Слушаю.

А от её прямого взгляда аж как‑то не по себе становится. Обманывать не хочется, поэтому пытаюсь взять доводами.

– Мне правда нужен этот день, пожалуйста, можешь просто поверить?

Отлично, я заполучаю её внимание. Она заправляет светлые пряди за ухо, а потом складывает на груди руки, откидываясь на спинку стула.

– И для чего тебе нужен день?

Я прикусываю губу. Настолько откровенной я не готова быть.

– Просто нужен. Но поверь, это вопрос жизни и смерти.

Мимо, всё, её внимание потеряно, качает головой и возвращается к расчетам.

– Не убедительно.

– Мама, ну пожалуйста…

Игнор. Взглядом даже не ведёт в мою сторону, а я злиться начинаю.

– Знаешь, это нечестно! – иду в наступление. – Когда Яр целый месяц прогуливал на первом курсе, ему даже слово никто не сказал. А я прошу всего один день, не считаешь, что это ущемление моих чувств? Я на полном серьезе могу подумать, что он был прав в том, что единственный ребёнок «по уму».

Она всё ещё не смотрит на меня, всем видом показывая, что номер не зашёл.

– У Ярослава были проблемы, мы просто дали ему время, – говорит полузадумчиво, прикусывая кончик ручки и продолжая считать.

– Может у меня тоже проблемы?

Мама усмехается.

– Какие? Туфли не купила новые? Я уверена, если ты хоть раз доберёшься до края своей гардеробной, то обнаружишь там с десяток так ни разу и не надетой обуви.

Ваууу… она даже ни разу не оторвала взгляд. Вот они проблемы, когда ты двадцать четыре на семь делаешь вид, что ничего тебя не ломает, и все думают, что твоя жизнь абсолютно идеальна.

– Ну, да, – киваю я, уже понимая, что дальше нет смысла продолжать. – Какие у меня могут быть проблемы, кроме туфель. Я же помешана только на шмотках и селфи.

Я тут же встаю, в тот момент, когда мама всё же отвлекается от своих дел. Очевидно, всё не настолько потеряно, и на мою интонацию голоса тоже обращают внимание.

– Кристина, что…

Но я уже ухожу.

– Не надо, – прерываю ее. – Только знаешь, в следующий раз, когда будешь переводить меня в другое учебное заведение, чтобы одному из твоих любимчиков не было одиноко, попробуй всё же меня спросить, так ли я хочу лишаться и хорошего места, и хороших друзей, потому что твои действия всё равно не дали результатов. Мир как прогуливал, так и прогуливает месяцами. Единственное, что ты выиграла, что его больше не отчисляют, пока ты впустую тратишь такие деньги.

– Кристина!

Я поднимаюсь наверх, больше не собираясь унижаться и выпрашивать хоть раз смягчиться на мой счёт. Хотя за одно маме точно спасибо, она напомнила мне, почему все думают, что моя жизнь беззаботна. Я никогда не сдаюсь, не жалуюсь и не бегу от проблем.

Я их встречаю с гордо поднятой головой и в чертовски сногсшибательном виде.

Один раз я уже уделала Арса, шестнадцатилетней, влюблённой дурочкой. Сейчас же мне это не будет стоить даже разбитого сердца.

***