Уничтожу тебя, принцесса

– Я думал, что это элитное учебное заведение, а по факту попал на репетицию малобюджетного порно, – бросает он, перед тем как махнуть телефоном в сторону моих ног. – Хотя ножки и правда ничего, но не настолько, чтобы отдавать сердце, я бы не отдал за них даже какой‑нибудь безделушки.

А затем подмигивает мне, прежде чем отвернуться, точно это не он последние пять минут не спускал с меня взгляда.

У меня сейчас даже сердце не бьётся. Неудивительно, я воздух вдохнула, но так и не выдохнула, пялясь на его затылок и не веря, что Арс заявил это вслух.

– Эй, что за… – пытается возмутиться за моей спиной Филлимонов, но в этот момент в кабинет входит Антонова, и он резко садится на своё место.

– Вот это заявочка, – шепчет Кар, но я так ни на что и не реагирую.

Всё на него смотрю. Мне больно? Это что‑то другое, я словно впервые полностью убеждаюсь, что со мной точно играли. Потому что этот парень совсем не тот, в которого я когда‑то влюбилась. Но это только первая трещина на моем сердце, потому что я вдруг краем глаза замечаю, что на меня смотрит та, кто сидит рядом с ним.

Быть того не может. Дана.

Вернее, улучшенная в тысячу раз её версия.

«У него есть девушка», вспоминаю слова Карины. И они сейчас точно тесак основательно половинят моё сердце.

Его девушка – это Дана.

 

Глава 4. Крис

 

Не зря мне так часто говорят, чтобы держала свои мысли при себе. Я сама дала Дане в руки оружие, которым сейчас она мне только своим видом наносит удар.

Она хороша. Даже чересчур. Стерва не только научилась пользоваться расческой, но и выпрямителем для волос. А ещё множеством средств, от которых её длинные волосы блестят на свету. Ухоженная, минимум косметики, и у неё очень эффектный, острый, чуть прищуренный взгляд.

Единственное, в чем она не изменилась, он всё ещё пропитан ненавистью. Хотя я и понимаю, что есть, за что. Именно её брат сейчас сидит в тюрьме, потому что из них двоих, ей я хотела причинить вреда даже больше, чем Арсу.

До сих пор помню то отвратительное ощущение, когда стояла в той каморке. Мокрая, после того, что даже дождь не смог стать причиной, чтобы оторваться от парня, в его одежде, когда мне в лицо бросала девчонка, не способная на банальное уважение к самой себе, что я подхожу только для одноразового развлечения.

Именно до этого момента, мне было не так плохо только от простого понимания, что она хотя бы его никогда не получит.

«И судя по их отношениям, такую сложно подвинуть».

Я сама не понимаю, откуда беру в себе силы, чтобы ей ухмыльнуться. По крайней мере, её парень только что пялился на мои ноги. Слабое утешение, с учётом того, что это равносильно тому, что она была права, и на меня смотрят только из‑за того, что хотят.

Но хотят, и пусть она и дальше живёт с этой правдой.

Я всё равно не перестану вести себя так, будто меня это ни капли не задевает.

Два года назад меня поймали старшекурсницы и утащили к торцу колледжа, толкнули к подвалу. Три из них стояли на стрёме и перегораживая лестницу. Ещё одна стояла за спиной той, что угрожала мне, чтобы я перестала «вилять задницей», так как её парень пригласил меня в кино. Хотя я отказалась, и дело было даже не в том, что это было всего спустя два месяца, после Арса, когда к парням моё отношение ухудшилось практически до полной потери веры в них. Я знала, что у него есть девушка. А ещё я была новенькая, и у меня больше не было репутации той самой сестры Ярослава Рогозина, на которую даже смотреть нельзя. Мне не нужны были проблемы, но я не смогла принять обвинения. Не я была виновата, что её парень меня приглашает, а вот они уверяли, что это всё из‑за того, что у меня в принципе есть ноги. Я получила предупреждение, чтобы больше в юбках в колледж не заявлялась, иначе мне не поздоровиться.

На следующий день я пришла в мини и на каблуках, а ещё ответила этому парню согласием сходить в кино.

А уже вечером я вернулась домой с разбитой губой, носом и множеством синяков по телу. У Яра тогда едва ли капилляры в глазах не полопались, как был зол, он рвал и метал, собираясь со следующего дня водить меня за ручку по колледжу и не подпускать ко мне даже воздух, но я пообещала ему, что если вмешается, буду сама нарываться каждый день на драки с толпой.

Мне больше не нужна была репутация всего лишь «младшей сестры», я собиралась заработать собственную.

И я её получила, когда через неделю парень этой девчонки бросил её на глазах у всего колледжа, а я узнала от него все её личные секреты, которые узнали бы все, если бы она ещё раз ко мне сунулась.

Остальным участницам я пообещала, что проверну подобный номер с каждым парнем, если они будут хотя бы смотреть в мою сторону. Не факт, что это сработало бы, но я не позволила ни грамма неуверенности просочится в голос, что меня услышали.

Я смогла ходить по колледжу, улыбаясь и не морщась, с разбитой губой и ушибами от многочисленных пинков, несмотря на то, как всё адски болело. И в таком же виде я смогла увести парня у самой популярной на тот момент старшекурсницы.

Чего мне стоит сейчас выглядеть так, будто у меня вместо сердца моргенштерн***?

Перевожу взгляд на учительницу, Карине пока что тоже ничего не отвечаю, я ещё не придумала, как перевернуть все в свою пользу, когда неожиданно снова чувствую, что Арс на меня смотрит. На этот раз я не делаю вид, что его нет, хотя и гляжу украдкой, но тут понимаю, что его внимание привлекает совсем другое.

Его браслет.

Чуть повернувшись, он скашивает взгляд на моё запястье, когда я замечаю, что вновь неосознанно его тереблю. Мои пальцы замирают, а его взор поднимается к моим глазам. На этот раз никто не играет, мы просто смотрим друг на друга, точно оба видим один и тот же момент.

У забора. Его глаза и губы, приближающиеся к моим.

Вдох… и из меня аж едва ли какой‑то скулёж не вырывается от понимания, что вживую его губы не рядом.

– Багиров Арсений? – отвлекает голос Лидии Сергеевны, и его взгляд нехотя перескальзывает на учителя, чтобы ей безразлично кивнуть.

Я тоже беру себя в руки, чтобы посмотреть на неё. Запрещаю себе замечать Арса.

Мне больно. Больно даже просто понимать, что он здесь. Чувствую себя невероятно уязвимой.

Я не продержусь столько. Я лучше сбегу, как трусиха, на то, чтобы гордо пархнуть ручкой, меня хватит.

Вот так вот – какой‑то парень пугает меня больше, чем толпа ревнивых девчонок и физической боли.

– Мусагалиева Дана?

А вот на неё у меня почему‑то получается смотреть абсолютно спокойно. Злость невиданная кипит. Вижу, как она ресницами взмахивает, глаза её эти блестящие, будто бы они такие невинные…

Аж зубы скрипят, когда она тянет голосом елейным: