Усадьба Дом Совы

Стены Дома Совы изгибались, плавно, изящно, и не было в нем ни одного острого угла – снаружи, по крайней мере. Архитектор сошел бы с ума, пытаясь определить его стиль. Закругленные стены, четыре декоративные башни, точно по сторонам света. В самом центре круглой крыши, похожей на купол, торчал длинный шпиль, то ли громоотвод, то ли просто странное украшение. Архитектор принял что‑то забористое, когда придумывал свой проект, но я влюбился в дом, сразу же.

Гостиная, такая же круглая, как и весь дом, встречала посетителей внутри. Изящные лестницы с резными перилами обнимали ее с двух сторон и вели на второй этаж. В такой гостиной вполне можно проводить балы! А учитывая, сколько лет дому, я бы не удивился, узнав, что балы в нем действительно проводили.

Когда‑то здесь наверняка танцевали пары, мужчины в цилиндрах, дамы в перчатках и платьях до самого пола. С тех пор дом наполнился современными новинками, в нем появился телефон, водопровод, душевая кабина. Дом стал современным, как становится молодой старуха, когда делает подтяжку лица. Он прикрыл свой возраст электрическим освещением, коврами на полу, но остался стариком. Он спал, видел сны, и ждал, когда придет время проснуться.

А мы пока еще стояли снаружи. Делия что‑то говорила про странную архитектуру и интересные узоры под крышей. Она вытащила фотоаппарат, и обошла дом кругом, снимала его, снимала сад, дуб немыслимых размеров. Мы оба видим красоту мира через видоискатель куда чаще, чем своими глазами. В другой момент я бы присоединился к ней и весь вечер мы бы выбирали лучший снимок нашего странного дома. Но тогда я не сдвинулся с места, просто стоял и смотрел на дом. Он мой! Даже не наш, а именно мой. Он всегда был моим! Мой Дом Совы.

В окрестных лесах сов почти не встретить, но рядом с домом они действительно строили свои жилища. Кажется, днем им полагается спать (так я считал, во всяком случае), но пара пернатых комков сидела на крыше. Делия сняла их и пошла дальше, а совы разглядывали меня, пока я разглядывал их. Три сотни лет истории поместились под крышей моего дома, но последние десять лет в нем жили только совы. Столько времени ушло, что бы найти наследника. Найти меня!

Виктория Андермуд, юрист по работе с завещаниями, позвонила мне и назначила встречу. Я подписал бумаги и стал новым владельцем Дома Совы, что быть с ним в болезни и здравии, пока смерть не разлучит нас. Формальности остались в прошлом, бесконечное оформление документов уже стиралось из памяти, и остался только один вопрос: на что я готов пойти ради своей семьи? Хотя тогда я еще не задавал этот вопрос. Делия задала свой:

– И на что мы будет содержать такую громадину?

Она подходила к жизни куда практичнее меня.

– Я не знаю! – ответил я.

Ремонт, коммунальные платежи, земельный налог… Это наследство грозило стать финансовым суицидом, но мне было плевать. Это мой дом! Я стоял и улыбался, как слабоумный клоун, пока Делия не вручила мне сумку с вещами. И я открыл дверь в Дом Совы.

 

2

 

Колеса грузовика прокатились по клумбе и смяли остатки захудалых цветов. Я не возражал. Даже Делия не возражала, хотя она любит цветы. Клумбы перед домом в последние годы поливал только дождь, и беречь их уже не стоило. Делия не возражала, когда грузовик третий раз за день въехал на теперь уже нашу клумбу. Он привез последние коробки Великого Переезда.

Переезд – маленький филиал ада на земле. В съемной квартире кажется, что у вас почти нет вещей, а все, что есть, можно запросто уложить в несколько коробок. Но стоит начать укладывать вещи и несколько коробок превращаются в несколько грузовиков, набитых коробками. Им нет числа, а счет за услуги грузчиков взлетает до небес, и вот уже кажется, что на эти деньги можно было слетать в космос. Но когда коробки оказались внутри Усадьбы, мы сложили их в гостиной, и вся жизнь двух людей, расфасованная в дешевый картон, поместилась в углу под лестницей нового дома.

– Мы это сделали! Победили переезд, – сказала Делия и уселась на коробку. В коробке что‑то хрустнуло

– Это что было? – спросил она, и пощупала картон под своими ножками.

– Это… – я отыскала надпись на коробке, криво намалеванную моим почерком. – Тут написано «обувь». А внутрь, кажется, посуда.

– Не камеры?

– Нет, ты что! Пихать камеры в коробку – святотатство. Камеры в кофрах, наверху, я уже все прибрал. И откопал наш приветственный набор!

Набор – это бутылка шампанского и два бокала, которые я припас заранее. Настоящий мастер никогда не даст пробке отправиться в свободный полет, она должна покинуть бутылку с легким хлопком и без риска для люстры. Но мы сидели в провонявшем затхлостью доме, на картонных коробках, в полном хаосе, и я не стал церемониться. Пробка ударилась в стену, а шампанское – в дно бокала.

– За нас! И наш новый дом!

– Не много тут всего, для нас двоих? – спросила Делия, когда бокалы наполнялись во второй раз.

«Пока двоих!» – вот что вертелось у меня на языке. Пока двоих, и вот уже пять лет мы жили с этим «пока». И повторяли, что однажды все получится, нас станет трое! Время шло, и ничего не получалось. Я поймал эту фразу на самом кончике языка и задушил. Не стоит говорить такое вслух. Разговоры о детях радуют только их родителей. Для тех, кто оставил за спиной пять лет лекарств, обследований, два выкидыша и неудачную попытку ЭКО, дети – не тема которую стоит поднимать на празднике. Даже вдвоем мы оставались семьей, и если Делия не сможет иметь детей, я не дам этой неприятности все разрушить.

Бесконечные больничные коридоры остались в прошлом. Я помнил их, как один из дурных снов, которые почти никогда не видел тогда. Помнил – и совершенно не хотел туда возвращаться. Пять лет попыток закончились. Пришло смирение. Шанс состариться в одиночестве, в пустом доме, маячил еще где‑то далеко впереди, и я старался просто не думать о нем. Я не хотел портить праздник, и слова: «Пока двоих!» не прозвучали. Мы оба уже понимали, что это «пока» затянется до самой нашей смерти. И я ответил:

– Много. Зато все наше, и места больше, чем в старой квартире.

– Да тут можно отель открывать! – Делия подставила бокал, и я снова наполнил его.

– Ну, а что? И откроем. На первом можно сдавать комнаты, как в отеле. На втором поселимся сами, а на третьем сделаем фотостудию, будем прямо дома работать. Три студии! Одну под предметную съемку, тебе. Вторую под фотосессии. А в третьей я буду снимать ню.

– Эй! – Делия ударила меня по плечу, и я закрыл голову руками.

– Ладно, ладно! Я все понял. Никакой предметной съемки. Только ню, обещаю!

– А тебе будет удобно смотреть в окуляр, если под глазом синяк? – тон Делии намекал, что не стоило шутить про съемку ню.

– Понял, заткнулся! – ответил я, и заткнулся.

– Молодец! – она подняла бокал. – За наш новый дом. За Дом Совы! Получается, мы теперь почетные совы.