В сердце Бостона. Демоны внутри нас

Я в бешенстве. Почему получаю уведомление только сейчас? Это неприемлемо. Юджин, а тем более Стенли, не могли заранее не оповестить меня. Значит, дело в желании Кендалл. Она сомневалась, хочет ли меня видеть?

К двум дня мне домой доставляют две одинаковые маски, которые будут прикрывать только линию глаз. Это в стиле Кендалл. Она всегда любила наряжаться. Всегда любила таинственность.

Уточняю у Скайлар ее присутствие, и она соглашается. После этого откладываю ей несколько черных элегантных платьев в бутике Saint Laurent и прошу ее выбрать. Покупку оплачиваю своей криптовалютой.

Заезжаю за Скайлар в шесть тридцать. На мне черный смокинг и черная рубашка с галстуком‑бабочкой. Мы с Кендалл всегда неровно дышали к черному цвету. Скайлар выбрала черное платье в пол с длинным рукавом и открытой спиной. Собрала светлые волосы в пучок и подчеркнула образ увесистыми платиновыми серьгами. Она прекрасна. А я взвинчен.

Не нахожу себе места. Не могу избавиться от мысли, что не владею ситуацией.

Там будет ее бойфренд.

Тот, кто сделал невинную Кендалл опытной. Тот, кто «отлично трахается». Кто доставляет ей удовольствие и не заботится о том, что ей едва стукнуло восемнадцать.

– Бостон, зачем ты вцепился в руль? Машина на автопилоте. – Замечание Скайлар заставляет меня отлипнуть от дороги. Я и не заметил, что все это время сжимал руль.

– На всякий случай, – улыбаюсь ей.

– Как обычно хочешь все держать под контролем. – Алые губы Скайлар растягиваются в улыбке.

– Ты очень красивая, – шепчу я.

– Спасибо.

– И тебе очень идет это платье.

– Спасибо. Но я все равно считаю странным – организовывать праздник в подобных цветах. Еще и в масках. У твоей Кендалл абсолютно отсутствует чувство стиля.

– Правда? – усмехаюсь я. – Так ты все‑таки не узнала ее? – Скайлар прищуривается, и я понимаю, что она понятия не имеет, кто такая Кендалл. – Кендалл и есть стиль. Ее голограммы заполонили весь мир. Она самая востребованная топ‑модель последних двух лет.

– Мне не нравится такая мода. – Скайлар отворачивается к окну. Ее раздражают разговоры о Кендалл. И я могу ее понять. Мне самому нужно прекратить говорить о ней так часто.

 

***

 

Мы добираемся на место к семи. Машину отгоняют на парковку. Скайлар берет меня под руку и ступает на красную дорожку, выложенную к центральному входу в арендованный клуб.

– Это что, вручение премии «Оскар»? – шепчет Скайлар, когда мы проходим мимо группы фотографов.

Кендалл всегда любила выкладываться по максимуму.

Мы не останавливаемся и не позируем для папарацци. Скайлар не захотела, а я никогда не любил особое внимание к своей персоне. Проходим в здание, и по мере приближения к банкетному залу, мое сердце начинает стучать чаще. Ладони потеют, и меня бесит это волнение. Туже затягиваю маску и сглатываю, проходя в основной зал сквозь тяжелые бордовые шторы.

Изумительно.

Я часто бывал на роскошных приемах, но то, что устроила Кендалл, взрывает мозг. И пусть не врет, что не принимала участия в организации, – тут в каждой детали чувствуется ее рука.

Стены и высокие потолки выделаны бордовым бархатом. Дорогая ткань окутывает огромный зал разными уровнями, и создается впечатление, что помещение пропитано густой кровью. Цвет глубокий и насыщенный. Тон идеально сочетается с черным глянцевым подиумом в центре зала и выделяет его среди круглых столов. Вдоль подиума расставлены композиции из бордовых цветов. Их очень много. Подиум извивается среди них, как черная змея, и буквально утопает в живых бутонах.

Между бордовыми складками потолка, над подиумом, свисают хрустальные освещенные ленты. Они длинные и покрыты стеклянными бусинами. А в центре зала, у S‑образного изгиба подиума, сооружена огромная инсталляция из таких же хрустальных тонких нитей, что свисают с потолка. Серебристые стержни переплетаются между собой у пола, вихрем вздымаются к потолку, и уже там расширяются в диаметре.

«Это ураган», – доходит до меня.

Это Кендалл.

Безумно красивое и неординарное произведение искусства. Массивный «ураган» переливается за счет мелких белых лампочек, встроенных между хрустальными нитями, и отбрасывает яркие блики на весь зал. Свет отражается от прозрачных столов и стульев, отчего кажется, что они тоже хрустальные.

– Ого! – Скайлар разглядывает шикарное оформление. – Вот это размах.

– Да уж, – улыбаюсь я. – Такого даже я не ожидал.

– Скай! Бостон! – Меня хлопают по плечу, я оборачиваюсь и встречаюсь с ослепительной улыбкой Юджина. – Залип? Понимаю. Кендалл всем мозг вынесла этой вечеринкой.

– Кендалл? – Ну конечно же, кто бы сомневался. – А разве не вы со Стенли занимались организацией?

– Мы только исполняли поручения нашей дочери, – усмехается Юджин. – Ты же знаешь, какой дотошной она может быть. Но, согласись, вышло волшебно! До сих пор поражаюсь фантазии Кендалл. А в сочетании с талантом И́тали получилась бомба.

– При чем тут моя сестра? – недоумеваю я.

– Кендалл просила ее нарисовать эскизы зала, чтобы потом выслать мне. Все должно было в точности соответствовать задумке Кендалл. Вроде бы получилось, – Юджин снова улыбается.

– То есть даже Итали знала о празднике? – Меня охватывает возмущение. Почему я оставался в неведении до вчерашнего дня? – И давно Кендалл планировала мероприятие?

– Ну… – Юджин отводит взгляд и поправляет свою маску. Либо вспоминает, либо нервничает. – Около полугода.

Прекрасно! И я узнаю об этом последний.

– Но она предупреждала, что все может отмениться в последний момент, – добавляет он.

– Почему? – Я уже не скрываю удивления.

– Не знаю. Кендалл разве когда‑то что‑то объясняла? Сказала, что у нее могут поменяться планы, когда она приедет в Бостон. И все тут.

Поменяться планы?

Скайлар бросает на меня неоднозначный взгляд. Я ослабляю пальцем галстук‑бабочку.

В один миг Кендалл могла отменить банкет, если бы я…

Нет, стоп. Чушь собачья.

Я здесь вовсе ни при чем. Просто Кендалл такая. Она ураган. Яркий, сверкающий, непостоянный.