Вам не понять – вы же офицер
– И даже по этому варианту, – продолжает Уточкин, – пахать надо не меньше месяца. Допросить всех, кто в дивизии служит, и тех, кто уволился после убийства. За это время прокуратура округа и ГВП[1]со всех штаны снимут. Сию минуту определить конкретный круг лиц и кого‑то расколоть на убийство мы не сможем. Одногодки Парнеева уволены, а остальные если полгода молчали, то и сейчас будут молчать. Поэтому уже завтра нужно начинать готовить вразумительные донесения вышестоящим прокурорам с описанием того, как мы тут все возможные версии выдвинули, как мы их «с применением последних достижений криминалистической науки и технических средств – фотоаппарата, рулетки, пишущей машинки, а также современных методик расследования убийств и передовой тактики производства конкретных следственных действий грамотно отрабатываем, организовав эффективное взаимодействие с органами военной контрразведки, районными отделами МВД и КГБ»[2].
Что‑то, может быть, подскажут судмедэксперты. Облегчит это раскрытие или нет – неизвестно. Шеф, вероятнее всего, сделает так, чтобы командарм и его свита нам не мешали. Между остальными обязанности распределим пока так. Я у комдива выбиваю транспорт, дознавателей от каждой части, кабинеты и пишущие машинки для нашей работы. Яков Федотыч идет по штабам и службам собирать весь компромат, какой попадется. Начинает с самого простого – со служебных карточек[3]личного состава аэродромной роты и выясняет, кого за что наказывали, у кого с кем конфликты могли быть. То же самое в политотделе дивизии сделает с донесениями о состоянии воинской дисциплины за последние полтора года. Шефа попрошу, чтобы помог организовать ознакомление с документами, которые пишут подчиненные его кóреша – начальника армейской контрразведки.
По всем фактам, что мало‑мальски тянут на криминал, надо возбуждать уголовные дела![4]Это на случай, если убийство не раскроем. Вы в аппаратах окружных не служили, поэтому объясняю. Наказывают в нашей системе на самом деле не за то, что преступление не раскрыто, а за то, что процент нераскрытых преступлений в округе становится выше, чем в среднем по всей системе военных прокуратур, если сравнивать один округ с другими.
Неужели окончил выступление? Нет, ни хрена! Причмокивает – беломорину оживляет угасающую, и продолжает.
– Степан Саввич! С утра вместе со мной, а может быть, с участием Гармонина и судмедэксперта, с применением фотосъемки и составлением схем самых разных, осматриваешь повторно место происшествия. Допрашиваешь понятых и других участников того осмотра, который вчера проводился милицией с участием Гармонина. Ты, Никита, как учили, наверное, в институте, пишешь для дознавателей подробнейший список вопросов, которые они будут задавать свидетелям. Мы тебе эти вопросы будем подсказывать, вплоть до самых идиотских, типа: «Не марсиане ли Парнеева тюкнули?»
Учтите, драть нас всех, и больнее всего Шефа, будут в первую очередь за неполноту мер, принятых к раскрытию. Поэтому охватить допросами надо всех, кто в окрестностях гарнизона за время службы Парнеева появлялся. Поручения о допросе уволенных в запас направим к местам их жительства, сначала однотипные. А когда информации накопим, то направим новые, но уже с детализирующими вопросами, а то и с приложением повесток о явке к нам.
Планирование всего этого, Степан, за тобой. Планы пиши и рисуй всех видов, какие знаешь и какие только придут в голову. Таблицы, схемы, диаграммы, графики с указанием событий, персоналий, связей – квадратиками, кружочками, стрелочками, с привязкой к местности и сопоставлением событий по времени и т. д. и т. п. Проверяющий из округа приедет через месяц и при отсутствии такого планирования тут же доложит, что мы организовать работу не умеем. А через три месяца о том же скажет зональный в ГВП, куда дело, если преступление не раскроем, тоже обязательно затребуют для изучения. Из округа в ГВП дело направят уже с приказом о наказании нас властью прокурора округа или с проектом приказа о наказании и нас, и нашего окружного зонального властью Главного. Тогда, соответственно, по итогам года…
Дверь в прихожей хлопнула. Кто идет – Шеф?.. Гармонин?..
Гармонин таки! Вот он – голову в комнату просунул.
– Ты весь заходи, Палыч, не стесняйся.
– Здравия желаю, Владислав Андреевич! Привет, мужики! Ну, вы почти устроились. Как долетели?
– Не звездипи попусту! Нормально долетели! Что вскрытие показало? Садись, рассказывай!
Эк Зам на него рявкнул‑то!
– Присяду, Владислав Андреевич! Да и вы садитесь. Федотыч! Мужики! Кто стоит, присядьте, чтоб не упасть. Ну, все присели?
Интригует Гармонин – дождался, пока все уселись, даже Зама, заглядывая в глаза, подтащил под руку к стулу, усадил. Затем (небось, всю дорогу из морга репетировал, как будет докладывать) выпаливает на одном дыхании:
– У Парнеева два сквозных пулевых отверстия в грудной клетке, выходные отверстия на куртке при осмотре трупа на месте обнаружения приняли за ножевые порезы, его добивали, когда он упал, тремя‑четырьмя ударами по затылку чем‑то металлическим с краями овальными, как затыльник приклада, но с более острой кромкой, от которой образовались открытые оскольчатые переломы костей свода черепа в теменно‑затылочной доле справа, а в проекции переломов на лбу слева ссадины со следами грязи типа мазута. Парнеев за зиму так промерз, что долго вскрываться не хотел, часа четыре назад стало возможно с трупом работать. За час‑полтора до смерти он ел виноград или какую‑то булку с изюмом.
Даже не болтливый по жизни Никита выдыхает: «Вот так подарочек!» А Гармонин добавляет: оказывается, в роте, где Парнеев служил, оружия уже лет пять как нет. Оно сдано на склад за ненадобностью, так как эта рота аэродром летом метет, а зимой чистит ото льда и снега.
[1] ГВП – Главная военная прокуратура. В описываемые времена, в силу неполноты правового регулирования, фактически выполняла в отношении военных прокуратур все функции Генеральной прокуратуры СССР, кроме продления сроков предварительного следствия и содержания под стражей обвиняемых на срок свыше 12 месяцев, что являлось прерогативой Генерального прокурора СССР.
[2] Шаблонный текст информационного письма об успешном раскрытии какого‑либо преступления (в данном случае убийства) или приказа о поощрении раскрывших его прокурорско‑следственных работников.
[3] Служебная карточка – предусмотренный Дисциплинарным уставом Вооруженных сил документ, в который на лицевую сторону вносятся записи о примененных к поименованному в карточке военнослужащему поощрениях, а на оборотную сторону – записи о взысканиях, которым этого военнослужащего подвергает командование. Записям о взысканиях и поощрениях предшествует указание на то, за какие конкретные действия военнослужащий поощрен или подвергнут взысканию. Служебные карточки солдат и сержантов срочной службы ведутся командирами подразделений и хранятся у них, а карточки офицеров и прапорщиков – в штабах воинских частей.
[4] В те времена возбудить уголовное дело было проще. Это мог сделать следователь как бы «без согласия» своего прокурора. Это самое «согласие» тогда выражалось в том, что за подписью прокурора вышестоящему прокурору направлялось донесение, которое и содержало данные, отражавшиеся в статистической отчетности. У коллег в милиции и территориальных (не военных) органах прокуратуры наряду со спецдонесениями заполнялись и выставлялись статистические карточки, до которых военная прокуратура «доросла» лишь в середине 90‑х годов прошлого века.
