Вечное лето

– Ты, конечно, зануда, – бросает Рамос небрежно, – но в тебе точно есть потенциал. Ходи на баскетбол чаще, спорт – это жизнь, – добавляет он саркастично, даже не пытаясь скрыть ухмылки.

Я кривлюсь и продолжаю работать метлой.

Божечки, как же приятно быть признанной будущими преступниками! Они признали меня способной – вот же честь! Тот путь, на который я рассчитывала всю жизнь.

Подмечаю все, что он сказал, – чтобы, ни боже упаси, не повторить ничего из этого. Не бросаться больше на людей, а главное не ходить больше на баскетбол. Если выиграют, пусть Тэд сразу зовет меня в ресторан. Хватит с меня трибун и Кэти, которая бросается на амбразуру в первых рядах.

Но это единственный инцидент, а так я работаю молча, и главным развлечением (после того, как Кэти перестала заявляться с пончиками уже через пару дней) оказывается приход за мной Тэда вечером. Однако уже к середине апреля и это меняется.

У них намечается к концу месяца новый матч, тренировки увеличивают, и вначале он приходит через день, а потом заявляет, что не сможет меня больше забирать. Потому что мои часы накладываются на конец тренировки, а если он каждый день будет с них уходить, то тренер рано или поздно заменит его на «менее занятого». Но зато он заявил, что просто уверен, что меня никто не тронет, и тем более с каждым днем вроде становится светлее.

Как хорошо, что он уверен, аж легче стало!

На самом деле, опасности и правда никакой. Мой дом в паре кварталов от нашей нынешней локации, и на улице и правда не так темно, что глаз выколи. Если честно, по большей части я была рада его провожаниям, чтобы не ходить одной, да и вообще проводить время вместе.

Но нет так нет. Маньяков я не опасаюсь, а если что, умею отлично орудовать металлической связкой ключей, как нунчаками.

К тому дню я уже отрабатываю практически половину из своего 80‑часового срока. Впрочем, контингент шибко не меняется, – интересно, сколько часов работы у этих ребят, если они уже были, когда я здесь появилась, и все еще продолжают тут быть?

Это была пятница, и я уже планировала выпросить у мамы на завтра послабления в виде отсутствия работ по дому. Мы договорились с Кэти встретиться, и даже если мама откажет, я все равно выберусь на прогулку, когда она будет на работе. Не собираюсь тухнуть весь день дома. Пусть к четырем мне все равно надо будет на долбаную исправительную колонию, но хотя бы это время от школы до нее я потусуюсь. Вроде на этот промежуток даже тренировок нет, так что Бред с Тэдом к нам присоединятся. Хоть отдохну по‑человечески впервые за две недели.

Дело клонится к семи, и я уже думаю о том, как очень скоро окажусь дома. Последний час самый ленивый – все едва заметно машут метлами, а уставший куратор делает вид, что не видит этого, после чего зачастую даже минут на 10–15 раньше распускает по домам.

Однако когда я догребаю на одной стороне и перехожу на другую, то вижу чью‑то тень позади. Она остановилась, и я понимаю, что кто‑то из ребят встал сзади. Зная, что это за ребята, начало мне не нравится.

Оборачиваюсь и вижу широкого бугая, как шкаф. Два на два и все в комплекте. Голова побрита почти под единицу – короче, уже укомплектован на зону, осталось только отправить. Здесь только несовершеннолетние, но, глядя на него, закрадываются подозрения, что ему не меньше двадцати пяти.

– Привет, – мерзко скалится он, – я Пит.

– Анжела, – бурчу я, надеясь очень тактично и без проблем отвязаться от этого идиота. Вновь склоняюсь с метлой, но он поворачивает меня к себе за руку. – Убери руки, – предупреждаю я, стараясь говорить сдержанно и не поддаваться эмоциям, которые диктуют мне уже ткнуть ему палкой метлы в промежность.

Мне еще с ним работать две недели.

– Что такое, крошка? – продолжает улыбаться он. – Я всего лишь хочу познакомиться.

– Я не хочу знакомиться, – отрезаю я и добавляю, словно одного моего нежелания мало: – У меня есть парень. Ты его видел.

– А, та девочка с обложек про баскетбол, – смеется он и сплевывает себе под ноги, от чего меня коробит в отвращении, – ну ладно, парень и парень. Но с тобой должен быть мужчина.

– Тэд меня устраивает, – все еще пытаюсь не разжигать конфликт, – мне надо убираться.

– Да брось, – он вновь берет меня за руку, и я вновь отмахиваюсь, – сегодня такая темнотища. Твой парень, – смеется он, делая акцент на последнем слове, – опять за тобой не придет? Что‑то он не часто тут околачивается в последнюю неделю.

Черт. Не знала, что они обратят на это внимание. Теперь мне становится даже немного страшно. Он уже не просто лезет ко мне, а едва ли не прямым текстом намекает, что в курсе того, что иду я домой сама и все в этом роде. А учитывая, что он тусуется здесь, закон ему не писан.

Чем на самом деле был обоснован его интерес, я узнаю лишь многим и многим позже.

– Сегодня придет, – лгу я. Я бы уже решила и правда позвонить Тэду и потребовать явиться хоть трава не расти, но уже семь, у них началась тренировка, а мобильники они всегда оставляют в раздевалке.

– А я уверен, что нет, – скалится он, – так ты…

– Слышь, остынь, – Сантино со скукой толкает парня в плечо, – что привязался к нашей монашке?

– Отвали, Рамос, – отмахивается тот, – не мешай мне разговаривать с девчонкой.

– Мы не разговариваем, – тут же выпаливаю я, – он ко мне пристал и угрожает прицепиться за мной.

Не знаю, зачем я это говорю. Но мне кажется, что Сантино достаточно уважаем в этой клоаке и если кто и может мне помочь отделаться от этого «Пита», то только он. Тем более, условия мне знакомы еще со школы – услуга за услугу. Конечно, больше я ему с A+ вряд ли смогу помочь, но могу помести за него метлой или типа того.

Мгновение Сантино, кажется раздумывает, а Пит в это время раздраженно бросает мне, но говорит Рамосу:

– Иди дальше, Сантино. Девчонка все не так поняла, я ей объясню.

– Остынь, – уже более сухо бросает ему Рамос, – и вали‑ка сам.

Пит резко оборачивается и испепеляет взглядом Рамоса, кажется, готовый навалять ему, ну или по крайней мере хорошо подраться. Сантино как бы небрежно и даже скучающе глядит направо, где собралась кучка его приятелей, которые напряженно следят за происходящим.

Неозвученная, но вполне доступная угроза доходит до скудного ума Пита. Он что‑то цедит Рамосу на ухо, но уходит. Однако выражение лица Сантино не меняется, словно ему просто пожелали приятного аппетита или типа того. Я шумно выдыхаю:

– Спасибо.

– Сочтемся, – ожидаемо бросает он, все еще глядя вслед Питу, после чего оборачивается ко мне: – Я тебя провожу.

– Спасибо, но не стоит, – говорю я. Это уже перебор, не хочу погрязть в долгах перед человеком, который не поскупится на желания.

– Считай бонусом, – хмыкает он и кивает в сторону спины Пита, – он все равно увяжется за тобой.

Помощь Сантино всегда подразумевает под собой двойное дно, а иногда и тройное и бездну, потому я настаиваю на своем: