Вечное лето

Смотрю на Сантино – он равнодушно устроился на бордюре, наблюдая за происходящим, словно за цирком. Кто‑то из его дружков что‑то ему говорит. Рамос вытягивает мятую купюру и дает одному из них. Судя по тому, что такое же тихо продолжается между остальными, – это какой‑то…

Тотализатор? Они что, организовали тотализатор на то, кто выиграет? Боже мой, дикий мир. Нет чтобы попытаться разнять их, не допустить конфликта, как то сделали бы друзья Тэда и Бреда, они с любопытством наблюдают за происходящим и делают ставки. Думаю, даже если Пита отлопатят, они огорчатся лишь тому, что проиграли свои деньги.

Потому что очевидно, что все они ставят на Пита. Хотя некоторые дают мелочь, подумав. Может, берут в расчет Бреда, стоящего в стороне в позе ожидания.

Болтовни между Тэдом и Питом завязывается немного. По большей части говорит Тэд, вернее обвиняет и угрожает, а Пит на каждое его слово просто подходит на шаг ближе. Кажется, он не собирается оправдываться, молить о пощаде или заверять, что такого больше не случится. Хотя так было бы лучше для всех, но я сразу знала, что Пит не из таких.

Даже если он огребет, во что верится с трудом, сомневаюсь, что признает свою вину и пообещает исправиться.

Когда становится понятно, что драки не избежать, а Тэд при всех своих мускулах на голову ниже Пита, – вперед выходит Бред. Но стоит ему сделать эту оплошность, как позади Пита тут же появляется свора его дружков. Ставки начинают делать активнее и уже по второму кругу.

Я не замечаю, как сильно сжимаю палку метлы, пока мои пальцы не начинают костенеть. Разжимаю и смотрю, что будет. А что я могу сделать? Все, что могла, пыталась сделать по дороге, но он и слушать меня не захотел. Вряд ли послушает теперь, стоя в центре, и просто уйдет, выставив себя, как они это называют, слабаком.

Да и Бред не уйдет.

Ох, проклятье. Кэт подходит ко мне и кивает на бордюр, где уже сидит не только Сантино.

– Они что, ставки делают? – Но вижу в ее глазах настоящий азарт. Конечно, для Кэти это развлечение, даже если в этом участвует ее парень.

– Кэти… – закатываю я глаза.

– Я поставлю на Бреда, – заявляет она и тянет меня за руку в самый центр.

Когда мы останавливаемся в паре шагов от своры, они озадаченно поднимают на нас глаза. Конечно, мы загородили им обзор и вообще непонятно, какого фига тут встали. Но Кэти миролюбиво протягивает пять баксов:

– Мы хотим поставить на Бреда.

Едва они понимают, для чего мы подошли, как тут же оголтело улюлюкают, и даже на губах Сантино вроде как пробегает одобрительная ухмылка. Конечно, они рады, что мы ввязались в их дикий тотализатор, поддерживая веселье. Точнее, Кэти ввязалась. Понятия не имею, какого черта она сказала «мы».

Так или иначе, деньги принимаются, а нас не прогоняют, потому мы садимся на свободный край бордюра. Я точно не собираюсь лезть, даже если мальчики начнут огребать, но вот насчет Кэти, которая первой ринулась с трибуны на поле, такой уверенности нет. Только здесь не поле – ей назвякают и глазом не моргнут, что она девчонка.

Наконец неминуемо начинается драка. Первым бьет Тэд и даже попадет по челюсти Пита, но тут же огребает по носу. В следующее мгновение шесть фигур (трое вместе с Питом, да Тэд с Бредом) смешиваются в один ком. Я не замечаю, как начинаю грызть ногти.

– Это нечестно, – говорю я растерянно, – четверо на двоих!

– Они сами нарвались, – хмыкает парень справа от меня, – сами пришли к нам, такие петухи, начали угрожать. Не парень у тебя, детка, а какой‑то долбоклюй.

Хочу уже бросить ему, чтобы закрыл свой рот, но боюсь, что создам Тэду еще большие неприятности. Наконец куратор считает своим долгом, насмотревшись, разогнать эту кучу пятью смачными ударами дубинки куда‑то по ним, и ни по кому конкретно.

В итоге куча распадается опять на шесть отдельных человек. С первого взгляда становится очевидным то, чего никто и не ожидал. Несмотря на численный перевес, шайка Пита и наши отхватили примерно наравне. Конечно, у Пита дружков было больше и сам он крупнее, но Тэд с Бредом профессиональные спортсмены. У них молниеносные реакции и каменные, пусть и не огромные, мышцы. Потому нельзя сказать, кто в данный момент проиграл.

Кажется, это понимают и придурки, что устроили ставки. Не могут поделить – мнения расходятся. Видимо, все‑таки не все ставили на Пита.

– Пошли вон, – гонит наконец Тэда и Бреда куратор, когда они вновь пытаются ввязаться в драку, – пошли, на хрен, вон. Устроили тут. Убирайтесь.

Он сверкает глазами в мою сторону и машет дубинкой, как бы говоря, что в следующий раз провокатор отхватит наравне с нарушителями. Знал бы он, что этого я совсем не хотела. Хотела просто, чтобы Тэд вновь провожал меня вечером до дома.

– Очевидно, что наши выиграли! – вскакивает Кэти, обращаясь к парням, – давайте мне деньги.

– Ага, – фыркает тот, что покрепче, – с чего‑то выиграли? Они вон, угондошились обратно.

– Потому что мужик их прогнал, – не отступает моя боевая подруга. Те немногие, кто тоже ставили на Тэда с Бредом, поддерживают ее. Зато те, кто ставили на Пита с его шайкой (и их большинство), тут же орут против.

В итоге, чтобы не случилась еще более масштабная потасовка уже исключительно из‑за ставок на прежнюю потасовку, принято просто всем раздать поставленные деньги из‑за неопределенного результата. Конечно, они бы скорее подрались, но куратор вновь начал похлопывать дубинкой. Думаю, если бы они сцепились, отрабатывающих еще бы и нагрели сверхзаданиями до конца дня. Мести тротуары руками, становиться пешеходным переходом или что‑нибудь в этом роде.

Забрав свои деньги, Кэти целует меня в щеку. Я заявляю, что сегодня она может не приходить, но завтра пусть принесет пончиков за два дня. Она смеется и обещает это. Я раздумываю, получится ли у нас встретиться завтра до работ (благо, воскресенье, и школы не будет), но не уверена. Все‑таки надо будет с утра сделать домашку на понедельник.

Я и так сегодня ей не занималась. Вообще ничем не занималась, если быть откровенной.

Когда Кэти уходит и мы все вновь начинаем мести, я все ожидаю, что ко мне подойдет Пит. Уже более злой, скажет что‑нибудь по типу «болтливая шлюха» или что‑нибудь в этом роде и опять примется за свое. Но на удивление Пит ведет себя так, будто ничего не произошло. Ни вчера, ни сегодня. Вообще игнорирует меня.

Как‑то даже странно. Я весь день ожидаю от него подвоха, но когда нас распускают, он первым уходит. Я обнимаю пришедшего Тэда и спрашиваю, не сильно ли ему досталось днем и не сильно ли досталось от тренера, что он ушел раньше нужного. Он заявляет, что повезло и сегодня тренировка сама закончилась чуть раньше, потому ему не пришлось уходить.

В честь субботы и в принципе в честь того, что нам выпал один из немногих дней за последнюю неделю провести время вместе, мы идем в кафе, а потом в кино. Сразу два в одном. Видимо, предки Тэда добрые, раз дали ему сразу денег на оба мероприятия. А может, он просто скопил, поскольку две недели уже никуда меня не водил.

Так или иначе, домой я возвращаюсь опять с цветами (купил мне на обратной дороге), счастливая, и если бы накрасила губы, то была бы с размазанной помадой. Мама замечает это, улыбается и, глядя на цветы, уже в который раз говорит, что ей нравится этот парень, кем бы он ни был, после чего неожиданно добавляет:

– Кстати, может, ты нас уже познакомишь?