Вернуться

Герман поступил и закончил следственно‑криминалистический факультет, который готовил в основном кадры для следственных органов. И еще во время его обучения возникла достаточно серьезная проблема для будущих следователей. Именно в 1996 году Государственная Дума в мае приняла новый уголовный кодекс, который вступал в силу с января 1997 года.

У преподавателей его института сразу возникла проблема, они учили студентов по советскому уголовному кодексу, а курс Германа выпускался в 1997 году. Да и студенты, не сказать, что сильно обрадовались произошедшему. И их преподы приняли решение – учить по новому кодексу, но не шибко спрашивать, т.к. сами ещё толком не разобрались с новым законодательством.

Потом несколько лет многие юристы с большим стажем пытались перестроиться – изучая новый кодекс и пытаясь «забыть» старый. Ну а что говорить о студентах, у которых из‑за этого была каша в голове?..

– Да, Герман, я просто поражен! – удивился Пётр Сидорович, который с учётом изложенных обстоятельств, проверял знания Германа, подглядывая и сверяясь с новым кодексом на его столе после каждого ответа последнего. – Такие знания… Ты наизусть, что ли знаешь?

– Ну можно и так сказать, у меня просто фотографическая память. Если я что‑то прочитал, то запоминаю навсегда, – в общем‑то, не греша против истины Герман.

– Ну я надеюсь, что ты покажешь себя в работе, – напутствовал его Малов, закончив «экзамен» и отправил его в отдел кадров.

Герман, следуя в отдел кадров, с улыбкой вспомнил, что в прошлой жизни он свалял дурака: забыл вкладыш к диплому, и ему пришлось возвратиться за ним домой. Теперь он не совершил такой ошибки, тщательно проверив все документы перед выходом из дома.

Его оформление в качестве следователя отдела по расследованию особо важных дел под руководством начальника Кузнецова Анатолия Сергеевича, заняло два часа. Пока написал автобиографию, пока неспешно работавшие работники отдела кадров «завели» его личное дело, пока…

– Ну здравствуй, Герман Михайлович, – не совсем любезно встретил его будущий начальник, перелистывая личное дело нового сотрудника, которое ему только что принесли из отдела кадров.

Герман усмехнулся про себя, ведь в прошлой жизни Анатолий встретил его аналогичным образом. Дело в том, что Анатолий добился всего сам, он был не сильно старше Германа, всего на четыре года. Только за эти четыре года он из обычного следователя районной прокуратуры поднялся сначала до старшего следователя городской прокуратуры, а полгода назад был назначен начальником этого отдела.

Кстати, он закончил тот же ВУЗ, что и Герман, и на этом они более‑менее и завязали свои первичные нормальные отношения, а потом и приятельские. Как ему сам потом сказал Анатолий, он его воспринял в штыки, т.к. посчитал блатным, который не своим трудом достиг такой должности – следователь городской прокуратуры, а по блату. Ну правильно посчитал, что тут скажешь.

В будущем Герман показал, что даже если и по блату его взяли, то он не собирался пользоваться этим, и совершенно не гнушался никакой работы. И первый год работал как проклятый и часто приходил работать в прокуратуру в субботу, задерживался на рабочем месте минимум до восьми вечера, а приходил одним из первых на своё рабочее место.

Да, сначала у Германа получалось не очень хорошо, всё‑таки опыта у него не было, но потом Анатолий сменил гнев на милость, увидев, что Герман готов работать всю «катушку». Впоследствии, они стали хорошим приятелями на долгие годы. Даже когда Герман переехал в Москву, то они продолжали общаться, а потом и Анатолий сам перебрался в Москву.

В общем, знакомство состоялось, не в самом радостном ключе, но и то хлеб! Герман поговорил со своим руководителем ещё некоторое время, а потом Кузнецов отвёл его в кабинет, представил коллегам.

Их отдел был достаточно небольшим – шесть человек вместе с начальником, и занимал всего три небольших кабинета на третьем этаже здания городской прокуратуры: в одном сидел сам Анатолий, в трёх обычные следователи, а в третьем – два следователя по особо важным делам. Кабинеты были маленькими, но других не было, так что сидели в тесноте, да не в обиде.

В то время, в отделе был штатный «голод». На протяжении полугода никак не могли найти двух кандидатов на должность следователей. Вот Герман и пришел на пустующее место и «закрыл» собой одну штатную единицу.

Абы кого в отдел Анатолий брать не хотел, хотя желающие были, но брать непрофессионалов либо разгильдяев Кузнецов не хотел, но тут был практически прямой приказ заместителя прокурора по поводу Германа и тому пришлось с этим смириться.

Тем более, что в настоящий момент один из следователей Константин Петров уехал в командировку в область, а второй – Сергей Федоров, почти месяц был на больничном. У него вырезали поджелудочную железу, так что он еще с пару месяцев будет отсутствовать, как помнил Герман.

Петров постоянно был в каких‑то командировках, так что Герман его видел всего несколько раза. С Федоровым отношения у них не сложились, тот вообще был какой‑то нелюдимый. С ним мало кто общался.

– Ваш новый коллега! Смирнов Герман Михайлович, – представил его Кузнецов.

– Можно просто Герман, – он смотрел на своих будущих и бывших коллег.

За столом у единственного окна в кабинете сидел Манарбек Закриянович Загидуллин, этнический казах, хотя родился и всю жизнь прожил в России. У стены за столом сидел Костя Урюпин. С ними обоими он просидел в этом кабинете пять лет.

– Меня Павел зовут, – встал из‑за стола Паша и подойдя к Герману, поздоровался с ним за руку.

– Меня Манарбеком, – буркнул Манар, который просил его называть этим сокращенным именем только тех, с которым он сходился более близко, а вот незнакомым людям представлялся своим полным именем.

Он был достаточно осторожным человеком и не сразу подпускал к себе людей. В прошлом, они стали нормально общаться спустя месяца два, как Герман начал работать в отделе.

– Значит так, Герман. Возьмешь себе дело по факту изнасилования несовершеннолетней Орловой. Надо довести его до конца и отправить в суд. У тебя срок – один месяц, заберешь его у Манара, как раз он его и возбуждал. Манар «зашивается», а у него в производстве три серьезных уголовных дела, вот и разгрузишь его.

Повеселевший Манар вытащил из ящика стола папку и передал её подошедшему Герману.

– А пишущую машинку мне дадут? – задал Герман тот же вопрос, который задал в другом 1997 году – не стоило выбивать из прошлой канвы…

– Зайди к завхозу, там тебе выдадут, – буркнул Анатолий и вышел из кабинета.

Герман двигался по коридору в направлении лестницы, чтобы спуститься в подвал, где был кабинет завхоза, а также несколько помещений с различным оборудованием и комнатой хранения вещественных доказательств, за которые тот отвечал головой.

– Здравствуйте, Артемыч, – сразу обратился к завхозу Герман.

– И тебе не болеть. Кто такой? Чего хочешь? – с места в карьер начал завхоз. Ему было около пятидесяти, когда‑то он работал старшим помощником прокурора в этой же прокуратуре, потом вышел на пенсию, но не захотел на ней сидеть. Вот его сюда и пристроили завхозом на «теплое» местечко. И никто не пожалел, т.к. он оказался именно на своём месте. Просил всех работников обращаться к нему Артемыч.