Виктория – это я
Викуся
Город большой. Даже огромный. Но холодный. Вот и сейчас – лето, а Викусе приходилось ехать по городу в клетчатой рубашке с длинным рукавом. Да, скутер для передвижения по забитому пробками городу – идеальный вариант. Пешком много не обойдёшь, на велике нужно педали крутить, на машине выбирать маршрут и место парковки. Скутер решал все проблемы махом. Викуся мчала на чёрно‑синем двухколёсном транспорте по Большой Садовой, мимо многоэтажек с выступающими балкончиками, а длинные рыжие волосы, как языки пламени, вырывались из‑под шлема. Она ехала и улыбалась. Казалось бы, чему тут радоваться?
Её опять попёрли с работы. Очередной раз. Но как красиво она послала шефа – теперь уже бывшего. Видел бы он своё лицо! Викуся заулыбалась ещё шире, вспомнив его красную от гнева физиономию. А удивлённые взгляды бывших коллег? Нет, определённо, оно того стоило. Уж что‑что, а стоять за себя Викуся всегда умела. Не зря её в интернате прозвали «Кусь». Так и пошло по жизни – Викуся‑Кусь. Даже фамилию не все знали, а кто такая «Кусь», на районе объяснять не нужно было.
Девушка въехала во двор своего дома, заглушила мотор и сняла шлем. Квартира ей досталась от матери, которую ещё семнадцать лет назад лишили материнства. Восстанавливать та свои права не спешила, но к дочери иногда появлялась, даже на выходные брала. А потом Викусе, незадолго до выпуска из интерната, сообщили, что мать сбила машина. Пьяную. Девушка тогда даже сама удивилась, насколько ей всё равно. Ни жалости к матери, ни беспокойства о своём будущем, она не испытывала. Всего лишь ещё один факт в анкете, который особо ничего не менял. Квартира, всё равно, досталась Викусе, даже несмотря на то, что официально мать не была ей матерью. Да и по сути тоже. Но стандартная однушка в панельном доме ещё советских времён, была очень кстати.
Возле подъезда сидели, как всегда, на страже морали и всё про всех знающие, бдительные пенсионерки. Викуся не имела привычки с ними здороваться. Прошла мимо, как обычно, ожидая вслед привычное перешёптывание. Бабки не подвели. Зашушукались, когда девушка ещё только доставала ключ от домофона из кармана джинсов. Но вот разговор их пошёл в новое русло, чем заставил Кусь прислушаться.
– Она. И возраст сходится, – уверяла одна.
– Да ты совсем того? –Шипела другая. – Нинка тогда уже с Володькой крутила.
– Да с кем она не крутила, твоя Нинка?
– Не она. И точка.
– Вы о чём, старые? – Не выдержала Викуся и повернулась.
Старухи разом умолкли. Замерли, как суслики в ожидании. Только глаза бегали.
Викуся засунула руки в карманы и оперлась на металлическую дверь.
– Ну?
– Вик, а ты вчера передачу «Поговорим о важном» смотрела? – Прищурившись, поинтересовалась одна из соседок.
– Эт чё за срань? – Хмыкнула девушка.
– Да не она, – резюмировала вторая бабка.
– Да погоди. – Махнула на неё третья. – Вик, а мать тебе про отца чего рассказывала? Кто отец‑то твой, знаешь?
Девушка оттолкнулась от двери, закатила рукава рубашки, обнажив цветные татуировки на руках, и сделала шаг вниз по ступеньке. Бабки с испугу снова замерли.
– Хмырь какой‑то заезжий, – с подозрением сказала девушка.
– А я говорила?! – Ликующе, то ли спросила, то ли утвердила первая.
– Чего говорила?
Девушка посмотрела на старух. Те переглядывались, не решаясь говорить.
– Бабки, – пригрозила девушка, – не вынуждайте. Чего там кто говорил? Причём тут телек? Папаша мой?
Одна из сидевших, видимо, самая отважная, решилась. И тоном, дающим понять, что всё строго по секрету, выдала:
– Вчера в передаче к Андрюше пришёл дядька. Важный такой, нафуфыренный. Адвокат.
– Ворюга, – вновь резюмировала вторая.
– Не мешай. – Первая уже явно увлеклась процессом пересказа ток‑шоу. – Так вот. Он рассказал, что помер Соколов…
– Он его и отравил!
– Да тьфу на тебя. Дай рассказать!
Викки
– Приветики‑приветики, мои конфетки. С вами снова я, ваша Викки. Успели соскучиться? А ну, дайте ваших сердечек в эфир.
Стройная рыжеволосая красавица в топе с открытыми плечами, кокетливо помахала пальчиками в камеру смартфона, надёжно установленного на штатив кольцевой лампы. Девушка вздёрнула плечом и сделав томный вид, закинула ногу на ногу.
В этом году, как никогда, жарко. Правда, в прошлом тоже так казалось. Но девушка находилась дома, в апартаментах на семнадцатом этаже, с видом на побережье.
– Погодка сегодня просто шикарна. Если вы мечтаете обгореть, как торговка на Сочинском пляже.
Шутка самой Викки показалась удачной, и она рассмеялась, поморгав тяжёлыми ресницами в камеру. Затем, откинула назад волосы, сделала губы бантиком и решила почитать сообщения от фанатов.
Викки, довольно популярная блогерша, у неё больше десяти тысяч подписчиков. Сотни девочек‑подростков подражали её манере разговора, намеренно растягивая слова и придавая всему уменьшительно‑ласкательную форму. А уж сколько представителей мужского пола, от тех, кто ещё только мечтал о первом сексе до прожжённых солнцем и опытом, мужчин с волосатой грудью, присылали в директ свои достоинства (уж кто чем мог похвастаться), звали замуж и обещали кинуть к её ногам весь мир. Правда, учитывая, что писали преимущественно те, кто из мира мог позволить себе лишь платёжную карту, то Викки гордо отмалчивалась. Но надежда найти своего миллионера именно благодаря богу, в ней сидела крепко.
В чат посыпались сообщения. Среди привычных сердечек и признаний в любви, девушка заметила несколько, которые привлекли её внимание. Она подалась вперёд, чем доставила ещё больше радости поклонникам, так как грудь её чуть не выпала. Но Викки увлечённо читала комментарии.
«Народ. А кто вчера шоу смотрел? А если наша Викки и есть та девчонка?»
«Ну а что? Тоже рыжая».
«И возраст вполне».
«Викки, крошка. А кто твой папа? Расскажи нам».
«Викки. А ты смотрела вчера шоу? Как сама думаешь?»
