Воины Игры 3. Босс Игры
Страж на мгновение задумался, рассматривая Галактики в кубиках королевы. Не только Зеркало может быть маркёрной точкой. Огли является объектом, объединяющим в себе бесконечное множество миров. Но ей незачем знать это, иначе она совершит какую‑нибудь глупость. Она такая же, как игроки Земли – многомерная, бесконечная и замкнутая система, способная, однако, ассимилироваться с другими, такими же, как она существами и тем самым творить новые миры. Это свойство и определяет истинного игрока – многомерность. Она тоже х‑игрок. Или уникальная по своей природе игровая фигура неизвестного гения.
– Кочевник! Там никто не способен выжить! Это страшное место даже для асов Игры! Это бывшая производственная планета Фортегсий, которая стала непригодна ни для каких форм жизни! И оттуда ещё никому и никогда не удавалось выбраться! Запомни: Кочевник!
– Запомню, Медарис, – пообещала королева.
Вложив в её ладонь осколок Зеркала Ора, Страж швырнул девушку туда, откуда она пришла. Задумчиво окинул потемневшее Зеркало. Королева дала ему имя. Или напомнила ему его имя. Теперь это не имеет значения. Главное, что имея имя, Страж может ненадолго покидать границу Зеркала Ора, запирая её своим именем. Наконец‑то, он почти свободен. Но до полной свободы ему ещё далеко. Ему нужен приемник, чтобы уйти отсюда навсегда.
Они подарили друг другу надежду. Медарис улыбнулся и расслабленно раскинул крылья на каменном полу, распугав светящихся ящерок и вслушиваясь в журчание тонкого ручья в пещере – его единственный собеседник вот уже почти десять тысяч лет. Снаружи выл ветер, устраивая какафонию в листьях либриусов у подножия огромной скалы и дикие пляски лиан. С листьев с грохотом падали комья снега и разбивались в ущелье о камни. Вторая серия ударов: снег падал на нижние либриусы, произрастающие на самом дне ущелья. Хрустнула хрупкая крона сотуса, взвизгнул испуганный фруктоносец. В пещеру заносились запахи влажного зимнего леса и соблазнительные ароматы мерзлых ягод сотуса. На выступ у входа шлепнулось несколько заиндевевших комочков икры кримов, и Страж, засмеявшись, поплёлся за ними, растирая замёршие, худые руки. Его качало от многодневного голода. Сегодня ему обеспечен хоть не очень сытный обед, но всё же.
Медарис, зябко завернувшись в потрескавшиеся от морозов крылья, слизывал икру со своих пальцев, зная, что очень скоро его жизнь изменится. Она завершится, чтобы начаться в другом мире и в другом теле, свободном от Зеркала Ора. У потолка знаменательно заискрилось и тут же исчезло золотое крыло. Она тоже знает. Царица нави знает, что его время на исходе. Она его уже ждет.
Страж проводил взглядом скользящий по влажным стенам блик и остановил взор на исчезающем пятне, напоминающем золотое женское лицо с большими, сияющими глазами с вытянутым зрачком.
– Надо же, сначала королева Войора, а теперь и сама царица смерти почтили моё убогое жилище, – усмехнулся он. – Впервые за всю жизнь столько внимания от противоположного пола.
Огли открыла глаза и осмотрелась по сторонам. Четыре урхана лежали у её ног бездыханные. Только Пламор стоял на трясущихся ногах и жадно слизывал соль Аррама с рук рыдающего Алана, урхан которого погиб.
– Никто из них не выжил, – кот вытирал слёзы и всхлипывал.
Огли попыталась шагнуть, но поняла, что её тело ещё заморожено холодом Зеркала. Воины бросились к ней с одеялами, чтобы отогреть.
Через несколько минут Пламор поднял голову и посмотрел в её сторону. Его голова светилась пятью кристаллами. Теперь он был не урхан, а дархан, переняв силу своих собратьев и поглотив их души.
Алан растерянно провёл по кристаллам Пламора.
– Непостижимо… Никогда не верил, что это возможно. Так, значит, ты теперь можешь летать?
Белый зверь расправил свои крылья. Они стали больше и сильнее. Рога разветвились, почти упираясь в свод пещеры.
– У нас получилось?
– Да, Пламор. Мы сделали это, – Огли печально раскрыла ладонь.
Угзи в ужасе шарахнулись в стороны.
– Ты притащила кусок Зеркала Ора! Ты убьёшь всех нас! Оно заражено вирусом смердов!
Огли покачала головой.
– Нет. Это всего лишь ключ от Зеркала.
Алан снял Книгу Искр со своей шеи и протянул Огли.
В его глазах струилась боль.
– Ты справишься. А я ухожу. Без урхана я никто.
Огли схватила угзи за руку.
– Постой. Ты не имел урхана до моего появления. И твоя печаль оправдана. Мне тоже больно терять каждого из них, но так было нужно…
– Мы не погибли, – Пламор повернулся к ним. Его голос был столь силён, что стены пещеры задрожали. – Мы все здесь. Алан, я позову к тебе своих братьев, и ты выберешь себе одного из них.
Он незамедлительно вышел на карниз и издал мощный призывный рёв, который пробил брешь в плотных снежных облаках, открыв вид на проплывающий вдалеке летающий остров дарханцириусов.
– Старики говорят, что если чистокровный или угзи ступит на такой остров, то он перевернётся, – благоговейно прошептал Алан, прижимая сжатые кулаки к груди и нервно подергивая обгоревшими усами. – И всё, что на нём, посыпется вниз: деревья, камни и яйца летающих драконов.
Пламор икнул от изумления, но не стал возражать.
Глядя на остров в небе, Огли с трудом могла поверить, что вся природа Войора не является плодом воображения некоего игрока. Не бывает летающих гигантских островов, роняющих на землю яйца летающих драконов. Ну, не бывает и таких зверей в природе! Говорящий дракон, у которого вместо глаз кристаллы, а голова напоминает голый череп огромной птицы со спрятанными колоссальными клыками в мощных челюстях. Только больное воображение психически неустойчивого игрока могло сотворить это существо. Она в Игре. Она в Игре? Это Игра. Все вокруг Игра: эта планета, её Сердце, её удивительные обитатели, её прекрасная природа.
А как же Вардар? Неужели и он всего лишь плод воображения какого‑то безумца с Земли? Нет. Нет. Только не это. Он настоящий. Он живой. Он не фигура Игры!
Огли испуганно сжала кулаки и сглотнула, зажмуриваясь, чтобы снова не увидеть пролетающий остров. Проклятые игроки!
Ещё никто в истории Войора не соединял урханов. Почему это стало возможным? Определённо кто‑то из асов Игры изменил всю природу планеты, одарив возможностью творить событийные ряды. Явление дархана из пяти сухопутных драконов – это прямое доказательство воздействия невероятно могущественного игрока на весь мир Войора.
Пламор задумчиво повернулся к Огли. Она истинное дитя Войора? Или её природа столь чужда этой планете, что выходит за границы законов Войора?
