Волнение. Кровь на снегу

Только тёплое пальто, мне нужно схватить только его, может ещё что‑то накину, поменяю. Но основное – более тёплое пальто, но не слишком: что‑то мне подсказывает, что я не замёрзну. Мороз крепчает, и нам обещают тот ещё холод зимой, надеюсь, что гололёда не будет: терпеть его не могу.

Всхожу по ступеням со свойственной мне поспешностью, но толку от неё нет особо: если бы я и старался, чтобы меня не узнали, то все мои попытки были бы тщетными, особенно здесь.

– Добрый день, Мэтью! – встречает меня у двери Ной – сорокалетний мужчина, что давно здесь работает.

– Добрый‑добрый, Ной, – добро улыбаюсь ему, всё же заразная у него приветливость.

– Давно вас не видели, – он меня проводит по холлу, пока я здороваюсь с прохожими – гостями, жильцами и работниками здания.

– Ну, у меня же есть дела, вы знаете, – уклончиво отвечаю.

– Вы слышали про «Древо Штефтов»? – кажется, его очень интересует подтверждение сплетней прямо от меня.

– Да, мне вчера звонили, – наклоняюсь к нему поближе, – и скажу тебе по секрету: у них могут оказаться во владении некоторые цехи, но я ничего тебе не подтвержу.

– Да как же так! – видно, что он сейчас одновременно взбудоражен и удивлён. – Но, но ведь…

– Я ничего не подтверждаю, – повторяюсь я.

И уже добираюсь до лифта, пора наверх. А Ной пускай думает, что хочет, тем более, это лишь слух, что «Ось» переходит к Штефтам, но мы сможем на нём сыграть, если он разойдётся. Кстати, может, она и отойдёт к ним, со временем: у меня особых амбиций на семейное дело не имеется, а основным моим занятием теперь является совсем другое.

Отдельный путь наверх, к отделённым этажам моего дома. Там никогда ничего происходит. На такой вышине, при такой изоляции, кажется, можно слышать звук тишины, если не отвлекает свистящий ветер сквозь приоткрытые окна. Я думаю о слое пыли, который может там лежать собравшимся за недели моего отсутствия. Я ещё никогда и не вызываю никого на уборку, и не пускаю туда, потому что…

Дверь лифта открывается, передо мой небольшая прихожая двадцати квадратных метров, которая является маленькой паузой перед входом в мой дом. Здесь стены тёплых цветов освещены светильниками, ведущими рядками к бежевой двери. Подхожу к ней, открываю ключами; ну что же, давно здесь не был, всё здесь было ещё до меня, и всё для меня данное. Вхожу через порог – всё так, как я помню: высокие окна, что растут в два этажа, где первый – огромный зал, который функционирует, как гостиная, столовая, кухня, поэтому в нём выделены зоны под каждое из бытовых дел. Этот зал занимает своей вышиной больше половины пространства. Второй же этаж стоит на опорах, среди которых можно ходить. Это спланировано так: под полом второго этажа – кухня, ванные, гардеробы, в свободном пространстве – мягкая мебель, телевизор, всё подобное, и это всё‑всё на фоне пустоты неба за окном, приближаясь к которому становится видимой панорама всего Дрива.

За каждым стеклом – вид на «владения», для меня, наверное, – поле для игры, для предков, скорее, – мастерская. У меня нет планов на архитектуру, совсем. Кстати, по поводу окон. Заставляю мыслями открыться выход на балкон. Наш балкон выпячивается, и огибает почти полным кругом пентхаус, предоставляя дополнительную площадку с той стороны, которая частично скрыта оформленными панелями стенами, сопровождающими лестницу на второй этаж, выход из лифта и комнату прихожей.

С открытым балконом, концентрируюсь на пыли, из всех вещей, на всех поверхностях. Теперь она несётся на улицу, вся поднятая со своих мест, даже тех, до которых я бы никогда не дотянулся. Все личные комнаты – на втором этаже, оттуда пыль также проскользнула под дверьми в окна, которые сами открылись.

Моя комната крайняя, ближайшая к лестнице, взбегаю по ступеням вверх. Захожу в комнату‑офис, для меня была выделена часть пространства, чтобы я мог работать, рисуя на огромном экране. На бумаге интерьеры, отдельные предметы. Просто работать за компьютером в уединении: эта часть комнаты вынесена на ту сторону, где простирается своей шириной балкон за панелями, и через окна я всегда смотрю на сторону, обратную основной панораме окон первого этажа. Мне достался вид на Монолиты, так что очень удобно, что там сейчас засел Дин.

В шкафу, который близко к моей кровати, ищу себе пальтишко. Наконец‑то выбираю чуть толще того, что на мне, но смотрю, чтобы оно мне не сковывало движения: никакой жёсткой ткани, меховых воротников. И вот.

А теперь… Пошли отсюда.

Быстро топаю вниз. Вернусь сюда попозже, думаю, я могу начинать спать здесь, но не сегодня. Так что, до скорой встречи.

Отправляюсь на улицу, на этот раз миную Ноя, исчезая за стеной поворота в случайный коридор, и моментом позже появляюсь уже в подворотне дома на улице.

День только начинается, так что временно займусь сбором инструментов для вечернего дела. Нам каждому понадобятся фонарь, может, даже с креплением на плечо, чтобы освободить руки, какое‑нибудь оружие для Сурта, хотя, не думаю, что он умеет стрелять: огнестрел носят только полицейские, менее приятные лица, но и другу не поможет ничего менее «эффективного»… Так что забыли. Также схвачу простую аптечку: волнуюсь за… Понадобится, может, перекусить, если мы всю ночь будем рыскать, возьмём ещё верёвку, лопату: мало ли, мало ли. Для этого всего дела, может, сумку на плечо… Плюс на будущее всем рации заказать, думаю, мы можем настроить свою волну, заставим Лиама, также скооперируемся с полицией.

И так бежит солнце по небу на запад, пока не остаются на бездне‑небосклоне только искры света – звёзды. Да, зимой темнеет раньше, приближается время встречи. Теперь уже без груза в виде быка Сина, но с экипировкой и ресурсами намного проще перемещаться по городу, тем более, я медленно на протяжении дня растягивал свой путь по магазинам в сторону нашего места встречи.

И я делаю скачок: мне хватает всего одного, сегодня я чувствую необычное возвышение духа, воодушевление. Всё же быть крупным игроком, иметь возможность контролировать ситуацию – те ещё привилегия и удовольствие. Пора решать проблемы. На улицах моего города.

Оказываюсь за стеной двухэтажного дома, грузно сидящего кирпичиками под окнами многоэтажки. У фронта дома освещён в вечерней темноте светом нескольких окон небольшой сад, что зимой – палки да узорчатый забор. Над тёмной крышей возвышается старомодный блок дымохода, который, всё же, не дымит. Я узнаю дом сразу: это жильё Сильвестра Де ла Круза, который напрочь отказывается делать только две вещи жизни: использовать свою вторую фамилию и подвергать свой дом реновациям. Он подобен тройке старых деревьев, что окружают его дом: имеет долгие истории, ветхость, но и непреклонную волю к жизни, что заводила его – в отличие от деревьев – далеко, на другую сторону планеты, обратно, и снова в дальние уголки мира.

И, кажется, «старый друг» Симона Вайковского, что пожаловался первый на видения, это именно наш хвастливый старик, который любит подразнить каким‑нибудь своим опытом из‑за океана любого, кто не высовывался за границу страны ни разу.

Но сегодня мы гости именно Вайковского старшего, жильё которого находится всего через дорогу улицы Краино от своего сына, чуть глубже во дворы.