Все его милые девочки

– Это детективы Уайетт и Робертс, – кивнул Уайт в их сторону. Корду и Алиссе он сказал: – Мистер Маккормик только что закончил рассказывать мне, что произошло с момента его прибытия домой до звонка в полицию.

Он вырвал из блокнота лист бумаги и протянул его Корду, а тот быстро прочитал.

– Спасибо, Тони, – сказал Корд. – Дальше мы сами.

Алисса подождала, пока детектив Уайт выйдет из комнаты, прежде чем начать:

– Мистер Маккормик? Я детектив Уайетт. Мы так поняли, вы думаете, с вашей женой что‑то произошло. Почему бы…

– Я не думаю, что с моей женой что‑то произошло, я знаю. Вы что, не видели кровь в прихожей? И я уже рассказал двум другим все, что мне известно, – перебил ее Рейф Маккормик.

– Мы понимаем и приносим свои извинения, но нам необходимо выслушать вас лично и убедиться, что мы выяснили все детали. – Голос Корда был одновременно сочувственным и авторитетным. – Когда люди расстроены, они при первом рассказе зачастую упускают некоторые подробности или считают их незначительными. Но порой именно эти детали помогают найти пропавшего или пропавшую.

Поглядев на детективов с подозрением, Рейф Маккормик испустил тяжкий вздох и провел ладонями по лицу. Голосом, осипшим от усталости и тревоги, он начал:

– Входя домой, я говорил по телефону – по работе – и тогда не заметил, что машины моей жены нет в гараже.

Алисса перебила его:

– Где вы работаете?

– Мне принадлежит сеть кофеен «Эспрессо Грайнд», – ответил Рейф, переводя взгляд в другую комнату, где Рой и Уайт обсуждали отметину на стене. Хотя говорили они тихо, слова можно было разобрать.

Алиссе пришлось заново обратить на себя внимание Маккормика:

– Обычно вы возвращаетесь домой с работы примерно в одно и то же время?

Тот кивнул.

– Да. Мы открываемся в пять утра, и я бываю на месте в четыре тридцать, поэтому могу уехать еще до пробок.

Она кивнула.

– Понятно. Продолжайте, пожалуйста.

– Как я уже сказал, я не заметил, что машины Калли нет, пока не договорил и не начал звать ее, как всегда. Калли не отвечала, и я подумал, что она может быть у наших друзей через дорогу, но потом, проходя через гараж, понял, что ее «Джипа» там нет. Я решил взять себе чего‑нибудь попить, прежде чем идти к ним, и тут заметил остатки ее завтрака на барной стойке… и еще обратил внимание, что в доме не убрано.

Алисса обвела гостиную глазами. Ей она показалась идеально чистой.

– У Калли навязчивое стремление к чистоте, своего рода обсессивно‑компульсивное расстройство, поэтому она всегда убирается по понедельникам, даже если в этом нет нужды. Потом зажигает ароматические свечи, потому что от химии в средствах для уборки у нее болит голова. А у меня болит голова от этих чертовых свечей! Но, как вы сами видите, свечи не зажжены.

Корд глянул на Алиссу, подняв брови. Обсессивно‑компульсивное расстройство или перфекционизм? Алисса сама была перфекционисткой и эту черту хорошо понимала.

Память перенесла ее обратно в детство, когда она изо всех сил старалась быть для родителей образцовой дочкой, чтобы искупить самую страшную, самую непоправимую ошибку в своей жизни. И неважно, что она совершила ее в каких‑то девять лет…

Корд кашлянул, возвращая Алиссу обратно к их беседе, на которой ей следовало сосредоточиться, а не на прошлом, которого все равно не изменишь.

Она постаралась сфокусироваться на Рейфе Маккормике.

– Моя жена ненавидит, когда в ее графике что‑то меняется, и еще больше ненавидит грязную посуду на барной стойке, тем более с остатками еды. Кроме того, я заметил, что собаки все еще снаружи – Калли знает, что я не люблю оставлять их там, когда нас нет, – поэтому открыл двери патио, чтобы их впустить, и мне показалось, что они ведут себя как‑то странно.

– Странно? – переспросила Алисса.

Рейф Маккормик сделал глубокий вдох и вцепился пальцами в собачью шерсть. Хорошо, что пес был не против, – выглядело это страшновато. Пока Маккормик приходил в себя, Алисса рассмотрела его руки – точнее, кисти и запястья, выглядывающие из рукавов. Никаких признаков борьбы. Это могло означать что‑то, а могло и совсем ничего.

– Они скулили и бегали из кухни к передней двери и обратно, как будто звали меня туда. Ну, я и пошел. – Он сглотнул. – И увидел телефон Калли. Моя жена никогда никуда не выходит без телефона. Даже до почтового ящика. Да что там, она и в туалет его берет! Он как продолжение ее руки, – прошептал Рейф, словно обращаясь к самому себе.

Алисса с Кордом переглянулись. Зачем жене таскать телефон повсюду, включая туалет? Не боится ли она, что муж уличит ее в измене? Или узнает еще какой‑нибудь секрет? Алисса заметила, как напарник черкнул в блокноте «запросить распечатку звонков», и кивнула.

Маккормик поднял голову.

– Вы видели холл?

– Безусловно.

– Телефон Калли лежал на полу с разбитым экраном. – Он уставился на детективов глазами, полными мольбы. – А потом я заметил вмятину в стене и кровь, и сразу понял… – У него затряслись ноги. – Сразу понял, что случилось нечто ужасное. И позвонил вам.

В этот момент маленький пекинес вынырнул из‑под стола и запрыгнул Маккормику на колени. Тот уткнулся лицом в пушистую шерсть собачки, и Алиссе показалось, что мужчина утирает о нее слезы. Вот только искренние они или это для полиции, напоказ?

Она посмотрела на Корда, обрадованная тем, что записи делает он. У них давно сложилась привычка разделять обязанности: Корд записывал показания, а она наблюдала за поведением того, кто их давал. Потом они сравнивали записи и ее наблюдения.

Алиссе нравилось работать с Элли – предыдущим напарником, до переезда на юг Нью‑Мексико – и она беспокоилась, как уживется с кем‑то новым. Но ее тревоги оказались напрасными: Корд с его мягким нравом отлично дополнял ее, вечно подстегиваемую кофеином. Его добродушие – как у плюшевого медведя – побуждало и свидетелей, и подозреваемых проникаться к нему доверием. С другой стороны, Алиссе больше не выпадало шанса сыграть «хорошего полицейского» при «плохом» Корде. С ее въедливостью и врожденной подозрительностью это и раньше не особенно удавалось, поэтому довольно скоро они перестали пытаться.

Сейчас Корд проглядел свои записи и обратился к Маккормику:

– Ранее вы упоминали, что подумали, будто жена у соседей.

– Совершенно верно.

– Можно узнать их имена?

Рейф откашлялся, переставил собачку на диван и пальцами нажал себе на веки, явно раздраженный.