Всё и ничего. Как выжить в одиночку?

Из мрачных раздумий его не вывело и появление Владимира с очередным пакетом продуктов, которые он сразу же принялся раскладывать по полкам холодильника. Сколько он может всего таскать, готовить и жрать, мрачно возмутился про себя Эрик.

Ему вдруг опять захотелось выпить. Но прикладываться к спиртному в первой половине дня и вовсе никуда не годилось. Так и сам не заметишь, как станешь запойным алкашом! Раньше он таким несчастным бомжам в холодные дни покупал одноразовые стаканчики с пакетным чаем, чтобы согрелись. Интересно, если он, Эрик, окажется под вокзальным мостом, ему кто‑нибудь купит горячего чая?

– Ты чего такой мрачный? – спросил Владимир, выйдя из кухни с кружкой кофе в руке и присев за большой стол в холле. – Надеюсь, сегодня тебе опять не хочется кого‑нибудь убить?

– Хочется. И не кого‑нибудь, а конкретного человека. Правда, я не знаю, кто он. Но этот зяблик меня жёстко подставил. Надеюсь, я узнаю, кто он такой, – мрачно ответил Эрик и философски продолжил: – А вообще люди массово не убивают друг друга по двум причинам: либо потому, что им нет от этого никакой выгоды, либо из‑за страха понести наказание перед законом. Точно так же, как мужики не изменяют своим жёнам, потому что они на фиг никому не нужны, или из‑за страха разоблачения и дальнейшим разводом.

– Не всегда так, – возразил Квитко. – Я своей жене никогда не изменял, потому что любил её, мне просто не нужна была никакая другая женщина. Хотя парень я по молодости был видный, девчата очень даже на меня заглядывались.

– Ну, значит, ты по молодости нагулялся, понял, что все бабы одинаковы, вот после свадьбы и остепенился.

– Ничего подобного. Моя жена была моей первой женщиной.

– Что? – Эрик присел на стул напротив Владимира и уставился на него в непритворном изумлении. – Ты хочешь сказать, что за всю жизнь у тебя была одна‑единственная женщина?

Квитко кивнул с самым важным видом и сказал:

– Мне мама в детстве ещё говорила: «Береги себя, сынок, для жены. Она будет тебе за это благодарна».

– Ну, конечно, мама плохого не посоветует, – усмехнулся Эрик. – Но надо же, чудо‑то какое! Никогда в жизни не видел мужика, у которого всего одна женщина была. И как жена, отблагодарила тебя за это?

– Ага. Привела в нашу квартиру своего бойфренда. Она с ним познакомилась, когда они были в суде на одном процессе присяжными заседателями. Сначала он в гости приходил, Лена представила: «Мой друг». А потом этот «друг» поселился с ней в одной комнате. Так теперь и живём на троих. Пятый год уже.

– Весело, наверное, живёте. Развелся с женой?

– Нет пока.

– А почему ты не съедешь?

– А куда? Мне некуда, – Квитко широко развёл руки в стороны. – Жильё в Москве снимать я не потяну. Я всю жизнь положил на то, чтобы на эту квартиру заработать, она хоть и двухкомнатная, но просторная, с большой лоджией, в хорошем районе, у метро. Дача ещё в Подмосковье есть, машина приличная. Ну, ты ж её видел. Помимо основной работы годами на ремонтах квартир и дач подрабатывал. Всё делал, чтобы жена и дочка не нуждались. А теперь – что? Жена с другим мужиком живёт, дочка уехала, замуж вышла, троих детей родила, причём, всех дома, четвёртого ждёт. Кому я нужен? В моём‑то возрасте и при моём здоровье! Тут на еду дай Бог хоть как‑то заработать. Невыносимо так жить. Я уже хотел с собой покончить. Спасибо, брат двоюродный Сашка прилетел и увёз меня в Краснодар на моей машине. Полгода я у него прожил. Они с женой дом купили. Ну, как дом? Коробка одна, внутреннюю отделку надо делать. Ну, я помогал, как мог, за строителями наблюдал, сам по мере сил что‑то делал.

– Кстати, насчёт еды. Ты ж не всегда, наверное, был такой габаритный. Это ты когда так раскормился?

– Всегда стройным был. Лет десять назад начал постепенно в весе прибавлять, подсел на гамбургеры. На работе напашешься, бутеров налопаешься, а домой придёшь – ужина толком нет, ну, и стал брать еду по дороге домой из Макдональда. Потом жена начала угрожать: «Давай худей, не то я с тобой разведусь». И вот не развелась, а бойфренда в дом привела.

Квитко не стал уточнять, что весил гораздо больше, когда полгода назад двоюродный брат привёз его в Краснодар. За шесть месяцев, благодаря героическим усилиям жены Александра по организации правильного питания, удалось от двадцати килограммов избавиться, но надо было сбросить ещё как минимум столько же.

А Эрик спросил:

– Вот ты так по‑доброму называешь любовника своей жены «бойфрендом». Я не понимаю, как вообще можно под одной крышей с ним уживаться? Не свербит, что какой‑то мужик в соседней комнате твою законную жену имеет? Единственную твою женщину!

– Ненавижу его, гада! Он же мне ещё и замечания делает. То я чашку за собой не помыл, то за квартплату не плачу. А ничего, что он вообще‑то в моей квартире живёт, которую я на свои кровные купил и своими руками отделал? Иной раз так и хочется всунуть ему нож в печень и прокрутить его там несколько раз!

– Вот мы и пришли к тому, что человек не убивает, если ему этого не надо. А тебе надо. И потому ты готов лишить жизни человека, который тебе мешает. Но не делаешь этого только потому, что боишься уголовной ответственности.

– А ты? Ты убил бы?

– А я убил. Двоих. Мужчину и его сына‑подростка. Можно сказать, что даже троих. Мать ребёнка сошла с ума. В психлечебнице она.

– Как так? – Владимир поражённо уставился на Эрика. – Зачем ты это сделал?

– В аварии это произошло. На трассе.

– Ну, это не тот пример, – облегчённо выдохнул Владимир. – Это опасная ситуация на дороге. Такое с каждым водителем может произойти.

– И происходит. А дело было так. Я ехал по трёхрядке с уширением по третьей полосе, как обычно, то слева, то справа. И вот с той стороны полоса обгона заканчивается, начинается отбойник, мы все построились в колонну по одному. И тут… Зяблик на «тойоте» летит, как на Формуле‑1, четверых уже обошёл, а пятый – ползущий рейсовый Икарус. Уширение заканчивается. А Шумахер всё летит, тормозить не собирается, и я понимаю, что мне трындец.

Секунда сжалась до сотой доли, кто бывал в таких ситуациях, знает: время как будто останавливается совсем, твои мысли летят с огромной скоростью, а движения, напротив, кажутся, вялыми, замедленными… Мозг просто взрывался: если вильнуть вправо на скользкую после дождя обочину – закрутит, улечу, машина в котлету, да и самому перепадёт неслабо. Второй вариант – уйти на встречку в зазор между двумя КамАЗами‑зерновозами, и тогда затрут до состояния блина, потом с асфальта соскребать будут. Доля секунды закончилась, решение принято.

Любой дэпээсник скажет: «Ты в своём ряду, никуда не виляй, потом сам же виноват будешь. Просто тормози». Я так и сделал, а в последний момент вильнул резко влево, потом так же резко вправо, и опять влево (маневр ухода от открытого люка), чтобы остаться на трассе. Это меня и спасло. Удар пришёлся по касательной, а если бы в лоб, он бы меня к заднему сидению навечно припечатал. Шумахеру повезло меньше: от удара по моей машине его отбросило на Икарус, который он всё‑таки обогнал… Этот зяблик ехал с сыном‑подростком. Оба скончались на месте. Но у меня была секунда на выбор: чья‑то жизнь, или моя. Я выбрал свою, она дороже.

– Не снятся они тебе, эти муж, жена, ребёнок?

– Нет, не снятся, – зло ответил Эрик. – Потому что я был прав!