Всё и ничего. Как выжить в одиночку?

– А с чего ты вдруг опять им увлёкся?

– Так ведь второй процесс в Ростове идёт, суд присяжных рассматривает очередные доказанные эпизоды.

– Я что‑то упустил этот момент. Хотя это не так важно, виновные всё равно уже осуждены. Ну, разве ещё по паре лет им прибавят. Будет Инесса сидеть не двадцать один год, а двадцать четыре. Не велика разница. Пожизненное женщинам всё равно не дают. Но теперь до скончания века будут идти эти судебные процессы. Там ведь на счету банды более тридцати убийств, не считая сотни краж.

– Некоторые произошли ещё в то время, когда ты возглавлял Ростовский главк, – отметил Константин.

– Да, я хорошо это помню. Самым нашумевшим в области делом «амазонок» в двенадцатом году стало убийство двух милиционеров вневедомственной охраны в Новочеркасске. Бандиты разбили стекло в стоматологии, и сработала сигнализация. Сотрудники подъехали на машине и вышли из неё, как всегда, расслабившись, даже не взяв с собой оружия. По инструкции и, собственно, если жизнь дорога, нужно заранее остановиться, надеть средства защиты, приготовиться к бою, привести в боевое состояние автоматы и скрытно выдвигаться к объекту. Но они не ожидали, что в них сразу стрелять начнут. В результате бандиты мгновенно положили двух молодых парней из обреза ружья… Я выезжал на место преступления. Машина была расстреляна так, будто в неё из пулемёта стреляли, и дырки огромные. Командир спецназа выразил мнение, что это грамотно организованная засада. Он как специалист показал, как расстреливали, пути подхода и отхода… Всех поразил такой необоснованный расстрел. Из‑за чего? Всего лишь, чтобы пистолет и автомат забрать? Необоснованная жестокость и дерзость нападения.

Что ещё было примечательно, стреляли не магазинными патронами, а использовали поражающие элементы, нарезанную кусочками проволоку и гвозди. Я тогда дал указание создать группы, у каждой своя разработка. Одни занимаются ножницами, другие – проволокой, третьи – порохом, четвёртые – оружейными магазинами, где патрон мог быть приобретён. Каждая группа ежедневно отчитывалась, кто что сделал.

– Как это – заниматься ножницами? – уточнил Константин, не представив себе исполнения этой задачи.

– Как правило, таких выпускается определённое количество, и в свободном доступе они не продаются. Они специфические, и их приобретают организации, где перекусывают металл. Каждое изделие оставляет свой индивидуальный след, как и выпущенная пуля – свою нарезку от ствола, царапинку для идентификации. Искали места пересечения – где эти ножницы могли «встреться» с этим патроном, порохом и проволокой?

– И не нашли…

– Нет. Слишком огромный был объём работ. Но далее банда стала использовать оружие, захваченное у погибших сотрудников вневедомственной охраны. И убивать из него других милиционеров и гражданских.

– Я читал описание внешности преступников, составленное по рассказам свидетелей. Трое молодых мужчин в чёрных куртках и брюках, в балаклавах, рост от метр семьдесят до метр восемьдесят, – улыбнулся Константин.

– Вот именно. Трое молодых мужчин, – повторил Алексей. – Кто же тогда мог подумать, что это были мужчина, женщина и молодая девушка. Когда стали отрабатывать жилые массивы и пути отхода вероятных преступников, один из жителей города, который рано утром проходил в этом районе, рассказал, что видел, как навстречу шли две женщины и мужчина. Как позже оказалось, это они и были. Но мы не могли предположить, что две женщины участвовали в убийстве. Если бы свидетель сказал, что двое или трое мужчин, было бы более вероятно. Подумали, что кто‑то, может, поздно из гостей возвращался, муж, жена и взрослая дочь. Они шли в сторону старой дороги, которая идёт ниже Новочеркасска и выходит на Аксай…

Подошла официанта с подносом, принялась расставлять на столе тарелки, и мужчины замолчали.

– Выглядит аппетитно, – заметил Константин, надрезая стейк ножом, когда девушка ушла. – Потому‑то и действовала банда долго и дерзко, что никто и предположить не мог, кто входит в её состав.

– Конечно, – согласился Мудров‑старший. – Сколько раз они уходили во время планов‑перехватов. Останавливают машину, а в ней мужчина, его жена и её дочь. Ну, кто бы их заподозрил? А ведь позже эта парочка стала и общую младшую дочь брать с собой в «командировки» на убийства. Ну, сам себя поставь на место полицейского, который останавливает машину, а в ней двенадцатилетняя девочка с родителями…

– Чем больше пытаюсь изучить психологические портреты этих личностей, тем более омерзительными и бесчеловечными они мне кажутся.

– Ты часто встречаешь обаятельных и человечных преступников? – усмехнулся генерал‑лейтенант.

– Таких тварей, как эти амазонки, лично ещё не видел. Двадцатилетний Роман влюбляется в Инессу, которая старше его на десять лет, убивает её мужа, и уже через месяц начинает жить с вдовой, а потом и с одиннадцатилетней падчерицей Викой! Такой вот гарем за высоким забором. Роман ненавидит ментов, потому что его на службу не взяли. Инесса ненавидит ментов, потому что её гаишник бросил. И тогда они выслеживают и убивают в лесочке этого гаишника с его любовницей… А потом они убили в частном доме двух тринадцатилетних девочек, которые случайно зашли не вовремя и застали Романа и Инессы за грабежом. И одна из этих девочек была крестной дочерью Инессы…

– Ты собрался все преступления этой банды мне пересказывать?

– Нет, конечно, – рассмеялся лейтенант. – Я знаю, что ты всё знаешь.

– Ну, и ты знаешь, что участников банды взяли ещё в сентябре тринадцатого года. И во многом при их задержании помогли хорошо отработанные профессиональные действия сотрудника вневедомственной охраны. Мы тогда их хорошо натренировали. Парень, несмотря на гибель своего напарника и собственное ранение, сумел застрелить организатора банды, ранить его приёмную дочь и вызвать подмогу. Но столько лет с тех пор прошло. Виновные давно осуждены, зачем опять ворошить старые дела, если новых хватает?

– Но в одном эпизоде я бы поспорил. Я потому так внимательно сейчас перечитываю все сведения об амазонках, что не верю в их участие в убийстве командира нижегородского СОБРА, его жены и двоих детей.

– Вот как?

– Да. Я считаю, что это громкое убийство на них просто списали. Романа при задержании застрелили. А Инессе‑то всё равно, убийством больше, убийством меньше… Она вообще на камеры красуется, с удовольствием демонстрирует, как и кого убивала. Но я тут натолкнулся на интересный материал. Одна журналистка провела расследование…

– Фраза «одна журналистка провела расследование» напоминает мне выражение «одна бабка сказала», – слегка нахмурился Алексей, отодвигая от себя пустую тарелку. – Кстати, если помнишь, именно журналисты окрестили банду «амазонками». На том основании, что рядом с местом их очередного преступления нашли нож с гравировкой «Моей любимой амазонке». Кстати, этот нож не имел к банде никакого отношения… Помнишь, ты и сам хотел в детстве стать криминальным журналистом?

– Хотел. Я помню ту печатную машинку, которую ты мне подарил на Новый год, такую оранжевую с белыми клавишами. Дядя Володя позже сказал, что это был твой подарок. Все тогда уже на компах печатали, а тут – настоящая машинка… Это так круто было.

– Кстати, я никогда не спрашивал: а почему ты всё‑таки передумал в журналистику идти?

– Наверное, понял, что самому ловить жуликов интереснее, чем писать о том, как это делают другие, – пожал плечами Костя. – Или осознал, что пресса давно перестала восприниматься всерьёз… Не верят ей и не боятся.

– Ну, не скажи. Смотря как статье ноги приделать. Ну, и что там раскопала ростовская журналистка?

– Московская. Она приводит интересные аргументы.