Я справлюсь

– Цветы продаю, Сереж. У меня тот же вопрос: что ты здесь делаешь? – все еще надеюсь вернуть его в реальность.

– Как что? Цветы покупаю. Для своей любимой мамы, у нее юбилей.

– Какие тебе?

– Давай розы, сто штук!

– Дурачок, в четном количестве не дарят, – посмеиваюсь над ним.

– Тогда девяносто девять!

Снова смеюсь. Обычно мужчины добирают до ста одной розы, так нет же, этот попросил девяносто девять. Смешной. Не спорю, захожу в камеру и приступаю к работе. Слышу, как Сергей пробирается за мной следом. Разворачиваюсь, чтобы прогнать его, но он стоит слишком близко, утыкаюсь грозящей рукой ему в грудь. В какой‑то момент мне становится страшно, но это всего лишь секундная паника, тактично отхожу на один шаг назад. Насколько это возможно сделать в камере, сзади цветы.

– А ведь нам с тобой было хорошо когда‑то, – его рука на моей талии.

– Да, но сейчас другое время. У меня сын, у тебя… твоя мама с юбилеем. Пожалуйста, дай закончить с букетом, – подбираю слова и одновременно убираю его ладонь с талии.

Сергей послушно кивает и выходит из камеры. Он усаживается в гостевое кресло, где посетили иногда ждут свои букеты. Как мне того и хотелось, залипает в телефон. Я в это время спокойно хлопочу с букетом. Сережа выбрал белые розы. Это очень красиво, всегда работает. Представляю лицо счастливой женщины. И мне как‑то стыдно спросить, чего Сережа так набрался, если юбилей только сегодня. Пока я вожусь на столе с цветами, он будто читает мои мысли и начинает рассказывать:

– Вчера хороший вечер выдался, народу много было в зале. Мы с друзьями немного отметили удачный концерт.

– Концерт?

– Я – стендапер. Ну, знаешь, юморю, рассказываю со сцены всякие истории…

– Знаю, можешь не объяснять. Здорово. И давно ты этим занимаешься?

– Лет пять точно. Я ненадолго в Липецк приехал, это что‑то вроде отпуска у меня. Здесь побуду и поеду дальше. Может быть, в Москву, или, может быть, в Питер. Скажи, круто‑круто? – понтуется Сергей.

– Круто, – зачем‑то соглашаюсь я. И в этот же момент перевязываю ленточку на букете, как же вовремя! – Ваш букет готов!

Сережа снова подходит к столу, вытаскивает карту из кошелька и расплачивается по счету. Честно сказать, у меня от сердца отлегло. Часто бывает, что у таких ранних посетителей в превеселом состоянии не оказывается денег. Повезло.

– Приходи на концерт, посмотришь на мое выступление, – Сережа крепко удерживает мою руку в своей и внимательно смотрит в глаза.

– Как‑нибудь обязательно. Я сейчас на мели, так что…

– Я приглашаю. VIP‑столик, шампанское, фрукты, всё за мой счет.

Думается мне, что он не отпустит мою руку, пока не соглашусь. Он так держит ее, не вырвать. Я буквально прибита им к столу, не могу оторвать ладонь. А его рука, как назло, теплая, приятная. Такая сильная, что тело ностальгически ноет от этого прикосновения.

– Хорошо, ладно. Когда? – хочу побыстрее отделаться от него, потому что эта игра мне начинает нравиться. Гоню от себя всякие мысли.

– Пятого марта в 18:00. Я заеду за тобой.

– Договорились.

Сережа неохотно выпускает мою руку, подмигивает мне и забирает свой букет. Пятясь, выходит из магазина.

Я пребываю в некотором шоке. Боже, как же это непривычно. Эти прикосновения вызвали во мне целую бурю, которая разыгралась внутри. Меня бросило в жар от происходящего. Вроде бы я больше не играю в эти игры, давно «вышла на пенсию», но тело будто ждало подходящего момента. Взволнованно успокаиваю себя, это не должно выбраться наружу. Здесь я главная, а не мое тело! Стоп, а как же Сережа за мной заедет, если не знает, где я живу? И у меня нет его номера…

 

Рома

 

– Не знаю! Я уже все сайты перерыл, дешевле не найти! – от беспокойства я кручусь в кресле то в одну сторону, то в другую.

– Тогда забей, тоже выход. Подари ей цветочки, – висит на другом конце провода Паша.

– То есть, не займешь?

– Нет уж, на твою Полинку мне и полтоса жалко. Она из тебя веревки вьет, точно тебе говорю. Бросай ее.

С Пашкой ссориться не хочется, и я просто скидываю вызов. Тяжело вздыхаю и снова смотрю в экран монитора. Оттуда на меня смотрит бенгальский котенок с изумительно голубыми глазами. Словно просит: «Возьмите меня к себе». Но я не могу. Породистые особи данной породы стоят от двадцатки и выше, я ужасно не успеваю заработать такие деньги. Мой канал еще не приносит больших денег, если только устроить стрим и попытаться накопить донатами. Идея хорошая, ее тоже со счетов списывать нельзя. Делаю запись в блокноте. Итого у меня три способа для заработка за пять дней до Восьмого марта:

– продать свой аккаунт в танках;

– занять у друзей;

– провести несколько стримов.

В ту же секунду чувствую себя идиотом. Это все не то! Как я жалок! Не могу купить и подарить своей девушке бенгальского кота за двадцатку. Чистой воды идиотизм! Сижу тут в комнате и сочиняю то, на что в принципе не способен. Чтобы успокоиться, беру гитару в руки и начинаю играть перебором. Хотя все равно продолжаю думать про кота. Сраный подонок! Как же можно так дорого стоить?! В момент обрываю игру резким бряканьем по всем струнам, откладываю гитару на диван. Снова верчусь в кресле, поглаживая щетинистый подбородок. Так тоже не пойдет, нужно побриться.

 

«Иду домой. Что‑нибудь купить в магазине?» – приходит сообщение от мамы.

 

Отвечаю, что ничего не нужно, только если она найдет в продуктовом бенгальского котенка за полцены. Точняк, Восьмое марта не только у Полины, оно еще и у мамы. Покрываюсь холодным потом, вспоминаю, как мама подарила мне на 23 Февраля видеокарту для компа. Ценный подарок. А я взял и забыл про нее.

Вот раньше была красота! Нарисуешь мамке открытку, напишешь корявыми буквами «я тебя люблю» – и все: мама чуть ли не плачет от счастья. Жаль, что сейчас так не получится. Может быть, она и обрадуется самодельной открытке, но про меня подумает, что сбрендил. Ха, и Полине нарисованного кота подарить. А что? Ее тело, упакованное в кружевные наряды, тоже только на картинках, точнее на фотках. Все время дразнит меня. Вот сейчас прислала себя в гимнастическом купальнике с обнаженной вытянутой ножкой на перекладине. Смотрю и давлюсь слюнями. На заднем плане замечаю других девчонок, которые тоже занимаются в зале. У всех такие подтянутые фигурки, загляденье.