Я тебя узнаю

Я закатила глаза:

– Да мне абсолютно пофиг, что обо мне подумает мать шефа. Я ему не подружка и не собираюсь ей быть.

– А вот это ты зря, Гель, – выражение лица Ленки стало скорбным. – Вот ты сказала мне, что он урод, и я тебе поверила. А на самом деле твой Дмитрий Владимирович красавчик. Неужели у тебя такой отвратительный вкус, что ты этого не видишь?

Я вздохнула, втайне соглашаясь с подругой, что мой шеф – красивый мужчина.

– Ладно, делай со мной что хочешь, – махнула рукой.

Пусть, выйдя из Ленкиных рук, я буду выглядеть синим чулком, может, это и к лучшему. Я должна думать о работе, а не о том, как соблазнить шефа и привести в восторг его мамочку…

…Через пару часов я была готова. Из зеркала на меня смотрела неопределённого возраста женщина, одетая в чёрный сарафанчик длиной чуть ниже колена и белую блузку со строгим воротником. На голове возвышалась сооружённая умелыми руками Ленки хала, а на носу красовались отобранные у ее бабушки новёхонькие очки в золотой оправе.

– Теперь ты готова к покорению вершин! – подруга довольно улыбалась, совершенно не обращая внимания на маску сомнения, застывшую на моём лице.

***

Я был в ярости! Юлька сбила все мои планы! Я прекрасно понимал, что она мстит мне за то, что бросил одну и скрылся с её радаров, не сообщив куда. Но всё же, она должна понимать, что это день рождения моей мамы, её будущей свекрови.

Хотя я еще подумаю. Может, я поспешил с предложением руки и сердца, потому что сердце совершенно не трепыхалось при мыслях о Юле.

Глеб завёз меня домой, позвонил в домоуправление и долго с кем‑то ругался из‑за сломанного в пятницу лифта. Я был признателен другу за то, что взял на себя все эти разборки, потому что у меня разболелся бок. Сняв с себя отвратительный спортивный костюм, я разглядывал себя в ванной в большое зеркало. Да, хорошо приложился. Весь бок стал фиолетовый. Я надеялся, что обошлось ушибом или трещиной в ребре. У меня совершенно нет времени бегать по врачам, делать снимки или валяться в постели.

И, как назло, мама решила сегодня отметить свой день рождения. На самом деле она родилась в июле, но из‑за слишком большой любви к весёлым вечеринкам стабильно отмечает его каждые три месяца в один и тот же день. К этой ее странности я привык с детства. Мне даже нравилось сидеть за столом, слушать взрослые разговоры, есть вкусную еду и великолепный десерт, приготовленный кухаркой Ириной. Но сейчас, когда я вырос и у меня куча своих дел, эти мамины закидоны начинали раздражать.

– Димыч, я тебя довезу, а сам поеду по делам, – сказал Глеб.

– Да что я, сам не доеду?! – возмутился я.

Но друг меня остановил:

– Мою тачку еще не заприметили, а тебе вообще рекомендую сменить свою на что‑нибудь невзрачное.

– Сам разберусь, – отмахнулся я.

Некогда мне об этом думать, да и вообще все достало.

***

Мама встретила меня как всегда нарядная и благоухающая духами, которые я помнил с детства. Она никогда их не меняла.

– Димочка, наконец‑то! – обняла меня, чмокнула в обе щеки. – Мы заждались.

– У тебя опять толпа народа?

– Только Коробковы и Светлана с сыном.

Я поморщился. Коробковы – нудные снобы, а сына маминой подруги я откровенно недолюбливал за то, что тот вечно лез ко мне с дебильными вопросами.

– А где… – мама заглянула за моё плечо. – Дима, почему один? Я думала, ты придёшь со своей девушкой. – И зашептала: – Я уже всем сказала, что у тебя есть невеста, и им не терпится познакомиться с ней.

 

Конец ознакомительного фрагмента