Я знаю, где она…

– И да, Дейв. Я не хочу, чтобы он знал, что я у тебя. Я не хочу с ним разговаривать сейчас, не хочу слушать его оправдания и обещания. Мне надо будет всё обдумать. Вообще лучше никому не говори, что я у тебя. Джейк всех знает, в нашей проклятой деревне. И его все знают, он словно местная суперзвезда – кто‑нибудь ему обязательно доложит. Прошу тебя, Дейви. Пусть это будет нашей маленькой тайной, общим секретом, ладно?

И тогда я ответил единственно так, как мог. Как обязан был ответить.

– Хорошо, Шерон. Если ты так хочешь, я буду молчать как рыба.

Хотя я не пришёл ещё в себя окончательно, но тут же поспешно принялся собираться на работу. Это не заняло у меня много времени. Дольше я просидел на диванчике в гостиной, не зная, спрашивать ли Шерон, о том, что она будет делать дальше, поедет ли со мной на работу, как и всегда. Наконец, я всё же принял решение, что лучше задать этот вопрос ей – да и оттягивать уже времени не было. Я отыскал Шерон на том самом балкончике, на котором вчера мы выпивали, и на котором произошёл наш пренеприятнейший диалог. Она стояла, скрестив ноги и уперев руки о перила и мечтательно вглядываясь в простиравшийся к горизонту лес. Утренний воздух был особенно свеж после ночной грозы, лёгкий ветерок приятно холодил мою кожу. Природа просыпалась, вновь оживая – неторопливо и невероятно очаровательно. Мы простояли так пару минут. Молча. Устремив свои взгляды в разросшиеся огненные кроны деревьев, словно горящие в лучах восходящего солнца.

– Шерон, ты сегодня останешься здесь? – кашлянув, наконец, осмелился произнести я.

– Да, думаю, так будет лучше, – она как‑то странно посмотрела на меня и повторила. – Мне нужно всё обдумать.

У меня оставалось не более получаса, чтобы успеть добраться до работы. Впервые в этом месяце, выходя на работу утром, я направился в свой небольшой гараж. Старый фордик 1979 года устало ждал меня. Мне всегда казалось, что он как будто смотрит на меня несколько осуждающе, за то, что я запер его в этой клетке и очень редко выгуливаю его. Я удивился тому, насколько грязный был салон моего автомобиля – везде песок и комки земли. Но времени заниматься уборкой не было, потому я сразу же провернул ключ зажигания. Двигатель, немного недовольно побурчав на меня, завёлся и я, наконец, выехал на просёлочную дорогу, уносившую меня прочь от дома. Я не знал, чего хочу больше – быть сегодня на работе или оставаться дома. То ли из‑за расшалившихся нервов, то ли не покидавшего меня плохого предчувствия, но почему‑то меня пугало и то, и то возможное времяпрепровождение.

 

Джейк

 

Небольшой кабинет в полицейском участке освещала тусклая лампа, слегка потрескивающая и заливающая комнату серовато‑жёлтым светом. За столами, стоящими друг напротив друга, сидели двое мужчин. Они были просто зеркальными противоположностями друг друга. Бен Росли – сорока девяти лет, слегка полноватый, неряшливо как одетый, так и выбритый, с округлыми чертами лица и острым ястребиным носом – нервно покуривал сигару, вальяжно развалившись на стуле. Он был ужасно недоволен происходящим этим утром в полицейском участком. Да и вообще недоволен этим утром в принципе, которое проходило по закону парных случаев или же в соответствии с поговоркой «беда не приходит одна». В шесть часов утра Бена пробудила кошка, которую очень и очень сильно хотела завести жена – а мучиться приходилось почему‑то Бену. Ведь это пушистое создание весом в семь килограмм, видимо, выбравшееся прямиком из ада, решило в столь раннее время сверзнуться точнёхонько на лицо Бена с третьего яруса книжного стеллажа, стоящего вплотную к их огромной двухместной кровати. После чего Бен, не сдержав бурлящие в нём мечты о дальнейшей судьбы проклятого создания, высказал на своё же горе соображения жене, что, разумеется, не привело ни к чему хорошему и закончилось небольшой ссорой. Про пролитый на брюки кофе, попадание правой ногой с зачёрпыванием воды из лужи глубиной до области щиколотки Бен даже вспоминать не хотел. И вот, по ежедневной укрепившейся традиции, Бен планировал, что как придёт на работу, то даст себе время выдохнуть, спокойно заварить зелёный чай с двумя кубиками сахара, закинуть ногу на ногу, развалившись в своё кресле и как минимум с полчаса читать свежую местную газетёнку, сунутую Бену в почтовый ящик почтальоном ранним утром. Но этим планам не суждено было сбыться из‑за его коллеги‑напарника, вцепившегося в Бена прямо с девяти часов, десяти минут утра, как только Бен переступил порог их общего кабинета. Бен не до конца понимал волнений Джейка, да и идею постучаться к шефу поддерживать хотел не слишком сильно – особенно с такой личной просьбой, на помощь по которой его уговаривал Джейк. Кончиками пальцев Бен нервно перестукивал по столу, опустив глаза и слегка призакрыв от уже охватившей усталости веки. Вторым мужчиной был Джейк Рэннел. Тридцати одного года, ростом выше среднего, хорошо и гармонично сложенный. Ему пророчили неплохую карьеру, как минимум, звание капитана в ближайшие четыре‑пять лет. Молодой, энергичный, Джейк отдавался работе целиком и полностью, чем зачастую удивлял даже своего начальника, капитана Шона Рогланда, заведующего полицейским участком в этом захолустном городке, носящем беззвучное и идиотское название «Мейрон». Вид у Джейка был усталый и даже слега разбитый: обычно идеально уложенные чёрные, как смоль волосы, выбивалась из привычной картины и короткая щетина, которая сегодня обрамляла его лицо. Своими немного потускневшими карими глазами он смотрел чуть повыше плеча Бена, погрузившись глубоко в свои мысли. Всем видом он выражал спокойствие и уверенность, но в глубине души был ужасно взволнован. Это можно было прочитать единственно лишь по его слегка дёргающейся от крайнего напряжения скуле.

– Я не понимаю, чего ты так взвёлся, Джейк, – наконец полушепотом произнёс Бен и сделал последнюю затяжку. После чего потушил окурок об пепельницу и, посмотрев прямо в глаза напарнику, продолжил. – Может она на работе осталась на ночь или я не знаю, решила немного отдохнуть от тебя у своих родителей. А ты убиваешься тут сидишь, да ещё всех вокруг на уши поставить хочешь.

Джейк резко повернул голову и холодным взглядом ответил Бену. От чего тот слегка поёжился и отвёл глаза.

– Надо сделать всё, чтобы дали сегодня же заявление о ней, как о пропавшей. Я не хочу и не могу ждать никаких трёх дней, – с раздражением ответил Джейк. После чего с минуту помолчал, разглядывая свои сложенные на коленях руки. И добавил уже совершенно иным тоном. – Помоги мне повлиять на Рогланда, Бен. Он же бывает упёртым, как баран.

Джейк знал, и что самое страшное для него – чувствовал, что с Шерон случилось что‑то плохое. Они договорились утроить небольшой романтический вечер в десять часов. Он был дома с девяти, а Шерон не вернулась ни к десяти, ни к одиннадцати. Ни после. И не отвечала на звонки на мобильный телефон. Всю ночь Джейк обмерял кухню широкими шагами – впервые он оказался в ситуации, когда не знал что делать, как поступить. Не находил себе места, но и не делал ничего для того, чтобы отыскать Шерон: боялся своим звонком напугать её родителей, ведь она предупредила бы его, соберись она к ним в гости; звонить в офис на работу к Шерон Джейк также не решился – что бы она могла там делать в столь поздний час, да и был уверен, что в офисе уже никого нет. Весь городок спал, кроме различных притонов, в которых Шерон никак не могла оказаться. Кажется впервые в жизни, он по‑настоящему растерялся. Проснувшись после трёхчасового сна от изнеможения после тяжёлого рабочего дня и свалившихся ещё поверх переживаний, Джейк, вновь не обнаружив Шерон и не сумев до неё дозвониться, постарался собраться с мыслями и проработать план своих дальнейших действий, первым пунктом которого было объявление Шерон как официально пропавшей.