Юми

«Больше пространства для выхода, трое могут протиснуться, а это плохо!», – говорил он. – «Если совсем приспичит, лезь только через люк».

Но до люка Бырка не добрался. За целлофаном явно кто‑то прятался. Страшно! Прапорщик сплюнул на пол остатки страха и смело шагнул к силуэту. Будь что будет! Он протянул руку и отдернул занавеску. Он отпрянул. Он закричал. Он вспомнил всех святых, которых только мог вспомнить из учебников по истории христианства. Впрочем, какие там учебники, какие святые! Он затрясся и покрылся горячим потом. Из глаз его брызнули слезы, а руки затряслись. Прямо на него, дрожа всем телом, безумными глазами, округленными до неимоверных овалов, затравленно глядел… прапорщик Бырка.

Завыла сирена. Бырка разлепил мокрые сонные глаза и понял, что это был за звук. Это выли девочки‑волчата. Протяжно, не по детски. Выли не только они, где‑то вдалеке им вторил зверь. Также протяжно и громко, словно мастерски имитируя их. Бырка прогнал остатки страшного сна и сосредоточился. Из‑за кустов прапорщику не было видно, чем заняты девочки и почему воют. Он приподнялся и на четвереньках пополз на небольшое, поросшее мхом возвышение, откуда ему открылась зловещая картина.

Девочки стояли на коленях на залитой солнцем поляне, обняв друг друга за плечи. Их нелепые платьица в горошек и сандалии валялись неподалеку. Их лица не выражали ровным счетом никаких эмоций. Они просто выли. Голые. Жуткие. Совсем чужие девочки. А между ними лежал окровавленный трупик мертвой, но все еще пушистой белки.

 

Глава 6. Станция Берёзова Ща

 

Динамо… Сколько баек и легенд связано с Парком культуры и отдыха имени Кагановича! Сколько воды утекло с тех славных времен, когда после советского величия парк утонул в равнодушии и забвении девяностых, когда в далеком 2016 году его, наконец, восстановили и вернули былую славу, превратив в любимое место отдыха горожан. В Зеленом театре, за великолепной стеной из черного мрамора, снова заиграли концерты, на спортплощадках стар и млад стирали ладони о турники, а турники о ладони, и вращали педали тренажеров. А десятки фонтанов радовали детишек разноцветными каплями. Даже во время войны, которая внезапно началась в двадцать втором и также внезапно завершилась в двадцать третьем, воронежцы и гости города приходили сюда толпами… Пока не ударило Давление.

Много лет назад, когда Давление унесло уже тысячи и тысячи душ, впервые колокол пробил ровно в 20.40 – звук с башни слышался далеко за пределами центра Воронежа. Потом колокол бил в разное время, оповещая выживших о приближающемся кошмаре. Конечно же, бил он не сам, били в него Звонари, самые загадочные персонажи эпохи, люди в черных балахонах, приручившие неприручаемое – энергетический вампиризм. Одного взгляда Звонаря было достаточно, чтобы остановить толпу. Да что там остановить – уничтожить целую армию! Но пока Звонари заняли сторону людей, стараясь не сближаться с ними, будто с инопланетянами, и помогая им выживать.

Динамо выстояло, на Динамо снова появились люди, и, ведомые бывшим боксером и хакером Каганом, как могли восстановили Чертово колесо, Зеленый театр, планетарий, жилую зону и превратили локацию в одну из самых влиятельных в Правобережье, наряду с небоскребом «Мелодией» и Ликеркой. Динамо…

– Живоглоты, говноеды, юми, еще хрень эта! Мухомор из ума выжил, а мы ведемся на его байки, – Хава без энтузиазма плелся за своим другом вниз по дороге, ведущей вон из локации. – Герман, я не против идти сейчас, но, черт побери, почему не утром?

– Какой ты непостоянный, Хава, то «идем», то «не идем». Взгляни вокруг! – ответил преобразившийся Лучник; от былого уныния не осталось и следа. – Почувствуй то же, что и я. Что может быть прекраснее воя зверя, настоящего зверя!? Ты когда зверя последний раз слышал?

Не оглядываясь, Лучник подошел к высокому указателю и задрал голову: «Станция Березова ща». Ухмыльнулся! Березовая Роща…

– Еще и послушаем, как воет оно, чудище это.

Он достал мятый кусочек бумаги из кармана, тот, что вручил Мухомор, и осмотрелся. Засунул схему обратно в карман, развернул указатель с «березовой ща» в другую сторону и махнул рукой:

– Нам туда!

Теперь они двинулись в гору, в ту сторону, откуда из‑за верхушек деревьев торчали надломленные пики двух близняшек‑высоток. Вскоре архитектура приобрела внятные очертания: пятиэтажки хаотично перемешивались с домами повыше, заброшенные коттеджи соседствовали с кирпичными сараями и металлическими гаражами. Заросшие зеленью, оплетенные плющом и диким виноградом, с прогоревшими оконными проемами, многоэтажки, словно зубы, торчали из многострадальной земли. Некоторые сильно наклонились под углом к горизонту, у части домов верхние этажи будто оторвала неведомая сила и обрушила вниз, образовав непроходимые развалины. Торнадо… Давненько бури и ветры не посещали они эти края!

Вечерело.

Улицы, не знавшие много лет присмотра человека, поросшие кустарниками, в любом месте могли представлять угрозу. Фасады домов с выбитыми окнами, построенные из светонакопительного материала, порой излучали бледно розовый призрачный свет. В этом свете даже незначительные детали принимали уродливый и пугающий вид. Занавеска, небрежно свисающая с седьмого этажа, походила на жутчайший нарост, а перевернутая лавка с коваными ножками напоминала огромное насекомое. Нескончаемые ряды машин, часть из которых были засыпаны обвалившимися зданиями, как будто застыли в пробках – заторах, замедляющих движение в преисподнюю. Прикрытые тряпьем скелеты пассажиров и водителей, принявших смерть в своем авто, видимо, еще в первые скачки Давления, замерли в нелепо‑мучительных позах. Практически по всем машинам прошлись мародеры…

Длинное здание, расположенное слева от дороги, было окружено большим кованым забором. Часть прутьев были погнуты автомобилями, водители которых, потеряв сознание, потеряли и управление.

– Какая жуть! – промолвил Лучник.

– Ненавижу пробки, – ответил Хава.

– А вон и чудовище, о котором Мухомор рассказывал, – Лучник со смешком указал рукой на здоровенную мертвую собаку, лежащую на обочине и еще не тронутую разложением.

– Кавказец? – спросил Хава.

– Скорее всего… Слушай, а ты ничего странного не замечаешь?

– Да здесь все странно, – Хава хохотнул. – Воронеж, знаешь ли, это такое странное место…

– Почему все канализационные люки открыты? – не дал ему договорить Лучник.

Хава присмотрелся: и действительно, все крышки были кем‑то сняты и валялись здесь же, неподалеку.

– Смотри, не провались, – подсказал Хава отошедшему от него Герману.

В это момент легкий ветерок донес негромкий жутковатый звук, будто собака завыла откуда‑то из‑под земли.

– У‑ааа‑арээээ… а, – раздалось совсем рядом.

Звук повторился – уже ближе и громче. Друзья присели, Лучник машинально достал арбалет, вложил стрелу.

– Что это может быть? – шепотом спросил Хава.