Юми

– Нет никакой лодки, – задумчиво сказал Хава и продолжил. – В двадцатые годы, когда человечество еще окончательно не свихнулось от скачков Давления, мы считали, что катаклизмы, которые уже тогда начали потихоньку проявляться, – это разработка наших врагов. Ну, типа, Хаарп на Аляске. Объединились тогда ряд мелких государств в крупный военный союз. Учения совместные и все такое… Привлекли мы тогда одну крупную корпорацию для обеспечения этого союза новыми военными технологиями, связанными с развертыванием различных сил на территории противника. Основной фишкой этой технологии было то, что мы могли людей перебрасывать на разные расстояния вместе с небольшой техникой, припасами, рацией или еще чем… Не знаю, правда ли это, но поговаривали о телепортации и еще какой‑то чертовщине. Конечно, нельзя этому верить, но мы ведь и в Давление тогда не верили. И я бы долго ржал, если б мне про живоглотов и звонарей кто рассказал! О многом я слыхал, об одних и тех же вещах разные люди по‑разному рассказывали, как будто мы на разных планетах живем. Странно все, ты не поверишь, расскажу ща историю одну…

– Хава, я тебе все больше удивляюсь, – вскинул брови Лучник. – Ты кем был все‑таки в прошлой жизни? До тюрьмы и Ликерки?

– Не парься, не буду тебя расстраивать, маньяком я был. Так вот…

– Погоди, а откуда ты все это знаешь? В интернете начитался двадцать лет назад, когда он еще работал?

– Ты не издевайся, – возмутился Хава, – это корешок мне один в тюряге рассказал, у нас там много люда всякого попадало интересного, но этот был совсем особенным. Пацан с Машмета… Его так и звали – Пацан с Машмета!

– И что в нем такого было?

– А особенное в нем было то, что он работал инженером в этой корпорации и рассказывал, что они там изобретали. Если честно, бред нес полнейший, небылицы… Вся тюряга над ним ржала, пока некоторые из нас не получили подтверждения этим небылицам с воли. А корпорация так и называлась, как рация эта.

Оба обернулись и посмотрели на рацию, в углу которой поблескивало название: parazIT.

– И тогда вы начали прислушиваться к его бреду? – Лучник взглянул на друга.

– Прислушивались мы к нему и раньше, рассказчиком он был хорошим, ну а когда начали появляться различные штуковины с технологиями, о которых он говорил, мы начали ему верить. А еще он сказывал, что когда увольнялся, ему как и многим другим память обнулили, чтобы коммерческие тайны свои защитить.

Лучник расхохотался.

– А мне звонарь память обнулил? Как же он все эти хитрые штуковины вспомнил? Тоже интернет?

– Хватит! – начал заводиться Хава. – Хватит ржать. Самое странное то, что об этих технологиях он нам рассказывал лет за пять до их появления. Лет за пять до появления паразита этого!!! Представляешь!? За пять лет, как появилась первая статья об этой гребаной корпорации… А вспомнил, когда его чуть током не убило. Однажды попросили его как человека с высшим образованием бульбулятор сделать, кипятильник по‑нашему, а он из проводов «косичку» сплел и в розетку сунул. Думали, убило его, а он выжил, и память после этого стала к нему возвращаться. Вот ты не веришь мне, а сам память потерял как? – оживившись, спросил Хава.

– Ты же знаешь, я звонаря завалить хотел.

– А зачем – не помнишь. И потом, звонаря убить нереально, но я же тебе верю!

– Пример не к месту совсем.

– Почему не к месту, обоснуй? – не унимался Хава.

– Сейчас обосную, только ты не перебивай, а то мы никогда с этой крыши не уйдем. Хорошо?

– Обещаю, – согласился Хава.

– Во‑первых, звонаря убить можно, помнишь, как ходоки его на Стадион приволокли?

– Это был не звонарь, а ряженый труп, – парировал Хава.

– Хава, обещал же не перебивать…

– Имею право перебить, потому что тебя тогда не было на Стадионе, а охрана оргов осматривала этого клоуна. Не звонаря, а жмурика. Я это видел собственными глазами.

Лучник несогласно тряхнул головой и продолжил, сбившись с мысли:

– Во‑вторых, я сам не помню ничего про звонаря. О том, что случилось тогда, мне рассказали другие люди. И память вернулась обрывками, я как не помнил ничего, так и сейчас не помню.

– Ладно, – Хава сделал успокаивающий жест, – с другой стороны зайду. Как, скажи мне, у этого солдатика тело сгорело, а камуфляж и ботинки – нет?

Лучник склонился к мертвецу и вновь стал осматривать его. Сняв каску, он повернулся к Хаве и со знанием дела ответил:

– Его убила молния. Вот, посмотри, – он протянул каску другу.

– А форма его? Так она с пропиткой не горит, не тонет, не плавится, ее надо с солдата снять и забрать себе. Помародерствуем, ничего страшного. Кстати, как ты объяснишь, что винтовку и форму никто не забрал?

– Да легко. Видишь сколько вокруг пустых гильз, всех, кто к нему пытался подойти, он отстреливал, а остальные просто не лезли к этой башне. Боялись. Хава, а к чему ты об этом вашем пацане с Машмета рассказал?

– Переброска! Та корпорация работала над телепортацией, будто готовилась к этому Давлению. Может, она и Давление вызвала, и подлодку сюда закинула?

Лучник вновь взглянул на водохранилище. Хава похлопал его по плечу и пропел:

Я пью до дна за тех, кто в море,

За тех, кого любит волна,

За тех, кому повезет…

– Помнишь такую? То ли Макаревич, то ли Кутиков пел. А то ли вместе. Хорошая песня… Нам повезет, Лучник, найдем мы твоего сына, и лодку вытащим, и часы остановим, а там гори все синим пламенем!

– Путиков, – мрачно ответил Герман.

– Что? – не понял Хава.

– Путиков это пел, я вспомнил.

– Да какой Путиков!? – смачно заржал Хава. – Это президент у нас был такой – ПУТИН! А певец Кутиков.

– Президент Кутин, а певец Путиков, – отмахнулся Лучник.

– Герман, да где ты видел президента Кутина? Говорю тебе – Путин, точно тебе говорю. Пути‑нути, лапти гнути!

И заржал еще сильнее. Лучник сделал вид, что обиделся.

– Ладно, пойдем отсюда, хватит на сегодня приключений, – сказал Лучник и начал спускаться.

Хава засунул рацию в вещмешок и последовал за другом. На восьмом этаже они обнаружили других мертвых военных. Проверили огнестрел – патроны тоже все были израсходованы, а значит, и ни к чему теперь эти железки, ставшие игрушками.

– Потом надо будет вернуться сюда. С пауками, – шепнул Хава. – Получше прошариться.

– Хорошо, как‑нибудь вернемся. А лучше Кагану наводку дадим. Мне Антона найти надо, живого или мертвого.

– Герман, я с тобой, куда б ты ни пошел. И черт с ней, этой Ликеркой, опостылела уже… Кстати, я давно уже уйти оттуда хотел. В Хреновое за Бобров. Тянет меня туда.

– А там‑то что?