Забытые по воскресеньям
Я ужасно расстраиваюсь, когда вижу, как старики толпятся с десяти утра у стойки администратора и глаз не сводят со створок главного входа, которые то открываются, то закрываются.
Они ждут.
В хорошую погоду мы выводим (или вывозим) наших подопечных в парк, чтобы они погрелись на солнце, сидя под липами. Ветер, шумящий в кронах деревьев, пчелы, бабочки и птицы доставляют им несказанную радость. Мы даем им кульки с хлебными крошками – некоторые обожают кормить воробьев и голубей, кто‑то их боится, есть и такие, кто отгоняет пернатых ногой, иногда из‑за этого начинается громкая ссора, и никто не стесняется в выражениях. Но главное, что, ругаясь, они перестают ждать, а хорошая погода везде одинакова, будь они дома или в другом месте.
Устав, я поднимаюсь на последний этаж, сажусь спиной к витражному окну, выходящему на крышу, закрываю глаза и задремываю минут на десять. В ясную погоду солнце греет мне затылок – я это обожаю.
Чайка часто взлетает и смотрит на меня из поднебесья.
Потом я возвращаюсь к делам и не всегда сразу понимаю, утро сейчас, день или вечер. Я сегодня не работаю сверхурочно, просто не хочу возвращаться домой. Не могу смотреть в тоскующие глаза дедули, в которых всегда зима. Не хочу видеть бабулю, ищущую в моем лице отцовские черты, не желаю стучать в дверь комнаты Жюля, окуклившегося в молчании, погруженного в онлайн‑игры или окопавшегося на Beatport[1], платформе дистанционной загрузки электронной музыки.
Я снимаю с Элен компрессионные чулки и массирую ей ноги. А она снова рассказывает мне о пляже, о высокой блондинке в цельном купальнике, сидящей рядом в шезлонге и натирающей себя душистым маслом монои.
Случается, что одна из сиделок отсутствует и работать приходится в адском темпе. Это нелегко, и, если я чувствую, что готова сорваться на грубого или капризного постояльца, сопротивляющегося моим попыткам привести его в порядок или с гаденькой ухмылкой писающего под себя, я на пять минут сбегаю в комнату № 19 и прошу Элен рассказать мне о Люсьене или клиентах бистро. Она часто вспоминает человека, прозванного Бодлером.
Он родился в Париже. После смерти бабушки унаследовал ее дом в Милли и в сорок один год поселился там в гордом одиночестве. Несколько раз в неделю, по просьбе мэра, давал уроки в местной школе – знал стихи всех поэтов любых национальностей. Но больше всего любил Бодлера. У него была заячья губа, и дети над ним смеялись, а некоторые боялись, вот родители и потребовали его уволить. Он был постоянным посетителем бистро папаши Луи – часами сидел у стойки и декламировал.
Элен читает мне стихотворение, которое Бодлер бормотал с утра до вечера между двумя глотками спиртного:
Временами хандра заедает матросов,
И они ради праздной забавы тогда
Ловят птиц Океана, больших альбатросов,
Провожающих в бурной дороге суда.
Грубо кинут на палубу, жертва насилья,
Опозоренный царь высоты голубой,
Опустив исполинские белые крылья,
Он, как весла, их тяжко влачит за собой.
Лишь недавно прекрасный, взвивавшийся к тучам,
Стал таким он бессильным, нелепым, смешным!
Тот дымит ему в клюв табачищем вонючим,
Тот, глумясь, ковыляет вприпрыжку за ним.
Так, Поэт, ты паришь под грозой, в урагане,
Недоступный для стрел, непокорный судьбе,
Но ходить по земле среди свиста и брани
Исполинские крылья мешают тебе[2].
Глава 16
1933, конец весны
День свадьбы в Клермене. На площади перед церковью длинные столы уже накрыты белыми скатертями. Все жители деревни собрались, чтобы отпраздновать бракосочетание сына мэра Юго с рыженькой Анжель, дочерью кузнеца.
Она стесняется своего цвета волос – виной тому роман Жюля Ренара «Рыжик»[3] – и потому попросила портниху Элен Эль сшить очень плотную фату, а веснушки закрасила белым мелом.
Этот день должен был стать счастливейшим в ее жизни, но Анжель неуютно. Дело не в волосах и не в коже. Кузен Юго Фредерик все время на нее пялится. Анжель пьет вино, чтобы отвлечься, но, стоит ей повернуть голову, и она натыкается на его отвратно масляный взгляд. Даже в этот торжественный день он не оставляет ее в покое.
Преследование длится много месяцев.
Фредерик ждет ее у дома, тенью следует за Анжель по улице. Она всякий раз обдает мерзавца холодом, но он все никак не успокаивается: «Здравствуйте, вы такая хорошенькая! Добрый вечер, мне нравятся ваши волосы! Добрый день, какая приятная неожиданная встреча! Доброе утро, у вас потрясающие глаза…»
Анжель так и не осмелилась поговорить с Юго. Во время церемонии она жутко боялась, как бы Фредерик не помешал свадьбе. Ничто не предвещало скандала, но на душе было тревожно.
Юго куда‑то отходит, и Фредерик направляется к ней. Анжель не успевает поймать мужа за руку и удержать при себе, а улыбающийся Фредерик все ближе. Его улыбка навязчива, как дурной запах. Анжель закрывает глаза и делает большой глоток вина, ухитрившись обжечь горло. Фредерик рядом, и ей хочется отхлестать его по щекам, расцарапать шею, вцепиться в волосы и вырвать сколько сумеет. Жалко, что она не мужчина и не может исколошматить его до полусмерти. Она слышит его шепот:
[1] Крупнейший в мире музыкальный интернет‑магазин американской компании LiveStyle. Beatport ориентирован на диджеев, там продаются готовые треки и исходные файлы, которые можно использовать для создания ремиксов.
[2] Шарль Бодлер. «Альбатрос». Перевод В. Левика.
[3] Название романа французского писателя и драматурга Жюля Ренара (1864–1910) дословно переводится как «Волосы цвета морковки» (1894). Роман о мальчике, над рыжими волосами которого издеваются все, даже родные, поэтому он вырабатывает ироничный взгляд на мир – единственный способ защититься от обидчиков.
