Запах ведьмы

Я встал, прошел возле нее пару раз носом вперед, как ходят дорогие тетки по подиумам, потом отбросил полотенце и решительно взял ее за плечи – расшевелила она меня с утра, зараза, а случая расслабиться все не представлялось.

Николь с довольной гримасой осмотрела меня всюду, особо придирчиво глазея на мои ноги и почему‑то на спину, а потом вздохнула:

– Подожди, животное, еще не все. Сейчас будем подмышки брить.

У меня, разумеется, опять все упало.

– Ты что несешь, женщина? Какие подмышки? А как я потом в баню с пацанами явлюсь?

Николь поморщилась.

– В баню, кретин, надо не с пацанами, а с бабами ходить. А бабам твои бритые подмышки будут даже в тему – за человека примут, глядишь, лишний раз отсосут. Уж поверь мне – я знаю.

Мы начали спорить, но она опять меня переспорила, предложив натуральный обмен: я соглашаюсь на надругательство с подмышками и визит в парикмахерскую, а она потом разрешает мне надругаться над ней без презерватива.

Она сделала это с моими подмышками, снова загнав меня в ванную, и именно тогда к нам в номер снова постучали.

Николь нахмурилась и строго сказала:

– Сиди здесь, не дергайся. Можешь пока еще раз помыться – хуже не будет.

Потом она вышла, и я услышал несколько приглушенных голосов из гостиной. Голоса звучали тихо и вежливо, но упрямо и настойчиво – с такими интонациями обычно просят денег уличные попрошайки, и я сразу догадался, что к нам явились клерки со счетами за номер.

Впрочем, Николь их довольно быстро отбрила – когда я второй раз за это утро вылез из ванны, с отвращением обтираясь мокрым с прошлого раза полотенцем, Николь сидела в кресле с телефоном в руках и напряженно смотрела в потолок.

– Демиурги приходили? – вспомнил я ее комментарии.

– Ага,– рассеянно кивнула она.– Демиурги, копрофаги, некрофилы, адвокаты…

Я подивился этому странному перечислению, возвращающему меня в полузабытую гражданскую жизнь, но комментировать ничего не стал, усевшись в кресло рядом с ней.

Николь повернулась, и ее миловидное лицо вдруг исказили жесткие, резкие черты.

– Значит, так, пацан ты мой нереальный. Сейчас звоню одному знакомому барыге, ты его, кстати, видел уже. И если он вписывается в эту тему, ты уже никуда не спрыгиваешь, понял? Работаем вместе, и никаких виляний жопой!

Я пожал плечами – мне действительно было все равно. Если Ганс договорится с Сусликом, мы можем до самого приказа бродить по столичным кабакам – главное, больше Акуле на глаза не попадаться.

Я открыл было рот, чтобы рассказать Николь об этом, но она властно подняла руку, приказывая мне молчать, и заговорила в телефон каким‑то незнакомым, твердым и уверенным до дерзости голосом:

– Здравствуй, дорогой! Проснулся? Уже на совещании? Трудолюбивый ты мой, у меня есть тема. Вот именно с этими рейнджерами тема. Да, еще в «Хошимине», в апартаментах. Да, вторые сутки тоже надо оплатить и третьи как минимум. Ну, не зуди, любимый, если тема выгорит, ты получишь в сто раз больше! Мля, я говорю, в тысячу раз больше получишь, ты же меня знаешь! Да, с этим самым. Давай по телефону без фамилий. Похож – не то слово. Помоложе, конечно, но это решается, наоборот было бы сложнее. А так один в один просто, я его тут подчистила в разных местах, теперь приодеть осталось – и все, город наш. Нет, гардероб я уж, так и быть, сама оплачу, не печалься. С тебя апартаменты и еще надо будет подсветить нас вечером, в тусне. Кстати, а где наш прототип сейчас обретается? Где? Ха‑ха, а мужики‑то не знают! Значит, у нас месяц есть как минимум. Что? Пигмалион? Смешно, да, сейчас понимаю. Ну ладно, целую. Там тоже целую. Хорошо, завтра точно поцелую везде. Все, бывай!

Она отключила трубу, но по‑прежнему смотрела в потолок, игнорируя мое напряженное молчание.

Я скромно кашлянул, чтобы напомнить о своем существовании, и Николь повернулась ко мне.

– Слушай, а ты вроде не совсем полный идиот, как твой приятель? Словарный запас у тебя побогаче. Учился, что ли, или так, по подворотням нахватался?

Я остолбенел от возмущения – клубная шлюха критикует мой словарный запас!

Николь заметила мою реакцию и взяла тоном пониже:

– Да ладно, не трепыхайте так крылами, корнет. Ты скажи лучше, писателя такого, Шоу, читал когда‑нибудь?

Я расправил плечи и, гордый от распирающих меня познаний, торжественно переспросил:

– Которого – Бернарда или Ирвина?

Николь похлопала маленькими ладошками у меня перед носом и удовлетворенно кивнула.

– Слава богу, нашего Пигмалиона хотя бы языку учить не придется.

До меня наконец дошло, что именно она хотела спросить, и я неуклюже сострил:

– В первоисточнике все свадьбой закончилось. Ты меня в финале тоже замуж выдашь?

Николь вздохнула.

– За такие деньги ты у меня дважды в день будешь замуж выходить.

Я не стал ей возражать, потому что уже заметил, что мне не хочется ей возражать. Я даже испугался, что она может передумать и просто уйдет сейчас из номера – где я потом ее найду? Поэтому я только кивнул и молча смотрел на нее, незаметно вдыхая ее волнующий запах.

– Если все пойдет как надо, получим по лимону, а то и больше,– сказала она, тронув меня за плечо и обведя другой рукой пейзаж за окном – дескать, весь мир у наших ног.

Я опять кивнул, даже не вникая в смысл сказанного, но потом вдруг осознал, что за сумму она озвучила.

– По миллиону? Рублей? – глупо переспросил я, уже зная, что точно не рублей и даже не монгольских тугриков.

– По миллиону евро, пацан,– насупившись, сказала она.– Это как минимум. Так что, если ты, падла, не будешь работать как следует, я ночью выстригу все волосы у тебя в паху!

Я поднял руки бритыми подмышками вверх и умоляюще сказал:

– Только не это, сестренка!

Она одобрительно покачала кудряшками, пристально разглядывая меня, а потом с неожиданной теплотой улыбнулась.

– А что ты там все время принюхиваешься, солдат? Хочешь?

Я радостно замычал, онемев от счастья, тут же спрыгнул с кресла и принялся выплясывать вокруг нее в радостном нетерпении. Николь бережно сняла свои меховые трусики и, удобно расположившись на диване, строго сказала:

– Прическу не помни, Пигмалион хренов. Не для тебя сделана.

 

Глава 4

Второй раз в жизни я забирался в лимузин, но уже помнил, что самые удобные места там расположены в конце салона – можно не просто вытянуть ноги, но даже лечь, если приспичит.