Знамя эльфов

– Поспи, я крепко тебя держу, – предложил Бенедикт, и прижал принцессу ближе к себе. Эстель почувствовала, что ей стало теплее, и провалилась в сон. Правда сон этот оказался вовсе не спокойным. Ей снилось, что она превращается в мышку, а Нугур – в кошку. Она бежит, бежит, бежит, затем превращается в пустельгу, а он – в охотника, и вновь сбивает ее стрелой, как уже сделал это два года назад. Эстель почувствовала, что падает, и открыла глаза. К своему ужасу падала она по‑настоящему. Эльфийка громко закричала. Бенедикт, Эстель и даже Антуриас – все провалились в глубокие сугробы. Намного глубже, чем Эстель могла себе представить за все то время, пока она жила в Портри. Бенедикт выбрался сразу после Антуриаса и поспешил на помощь Эстель. Когда все трое стояли у края дороги, Бенедикт, наконец, сказал:

– Здесь чары темных эльфов. Это они запрещают полеты над этим пространством.

Его сапфировые глаза потемнели, словно небо перед грозой.

– Нам повезло, что Антуриас успел снизиться. Но, кажется, он повредил ногу… Взлететь здесь он не может и идти тоже. Оставить тут его нельзя, он замерзнет до смерти… Может быть, ты захватила зелье Тепла?

– А пегасам его можно? – удивилась Эстель.

– Нужно. Но одного пузырька слишком мало. Нужно не менее трех. В крайнем случае, двух.

У Эстель был только один пузырек зелья.

– А ты почему не взял с собой ни одного? – рассердилась на эльфа девушка.

– Я думал, что взял, но их нет… Если честно, я планировал лететь обратно в Академию, когда провожу тебя к родителям, и подготовил все, что нужно, в двойном объеме. Не понимаю, куда это все могло пропасть, – почесал в затылке Бенедикт и опустил глаза в пол, словно извиняясь.

Эстель почувствовала будто на нее вылили ушат холодной воды. А она‑то думала, что они вместе проведут выходные в Дар Руаде, наивная…

Вдруг Бенедикт поднес палец к губам, и девушка услышала легкие, непродолжительные звуки:

– Аю! – разнеслось по ветру.

«Это стража темных эльфов», – услышала она в мыслях голос Бена.

А потом увидела и самих стражников – они были одеты в мундиры из позолоченной кожи под стать своим золотым крыльям, и, казалось, холод вовсе не беспокоил их.

– Кто тут у нас? – прищурившись, один из стражников скользнул взглядом по Бенедикту, а затем по лежавшему на снегу Антуриасу.

– Ваше высочество, – тут же нашелся второй стражник, – как вы здесь оказались? Не лучшие места для романтических прогулок, сами знаете.

– Из‑за метели мы сбились с пути, – коротко отрезал эльфийский принц.

– Рейнар, хватит лебезить перед ним, раз он здесь, может быть, это он убил Лейану? А это значит, что мы без двух минут в состоянии войны со светлыми. Убьем его, ещё и награду за него получим! Да и девчонка тоже вроде принцесса.

– Лейана – это одна из ваших унакитовых узниц? – в голосе Бенедикта сквозила жесткость, которая шла об руку с презрением и сочувствием. – Тогда я инициирую процедуру расследования. Мы будем следовать трехдневному протоколу. Никто из вас меня не убьет.

Стражники переглянулись.

– Пегасу вашему совсем худо, – осторожно сказал Рейнар. – Если вы хотите спасти своего коня…

В сапфировых глазах Бенедикта отразилась боль.

– Они позовут к нему лекарей? – Желудок Эстель сжался, предчувствуя то, что сейчас должно случиться, но она все же задала этот вопрос, хватаясь за него, словно за спасительный канат, с надеждой.

Бенедикт взял из рук Рейнара острый осколок унакита.

– Прости, Ант… Но я не могу бросить тебя умирать. Лучше так, чем…

Принц обнял пегаса за шею, а потом оцарапал его поврежденную ногу осколком унакита.

Эстель казалось, что кровь в ее венах заледенела. Происходящее больше словно не было реальным. Четыре пары глаз неотрывно наблюдали за Антуриасом. Ничего не происходило. Эстель выдохнула и отвела взгляд. «Наверняка есть другой выход», – подумала она. Вдруг Антуриас судорожно втянул воздух через обе ноздри сразу, одно из его белоснежных перьев стало золотым. Эстель показалось, что в уголке правого глаза Бенедикта что‑то блеснуло. Она робко обняла принца. Он устало уронил голову ей на плечо.

– Холод ему больше не страшен. Вы можете оставить его здесь до тех пор, пока не выйдете из шахты, – сказал Рейнар, старательно маскируя ободряющие нотки в голосе.

– А если не выйдете, то такой темный пег нам самим пригодится. Не волнуйтесь, в случае вашей смерти мы будем обращаться с ним даже лучше, чем вы.

Бенедикту захотелось съездить кулаком по наглой физиономии второго стражника, но он сдержался.

 

Глава 3

 

– А можно как‑то обратить эффект обратно, чтобы Антуриас вновь стал пегасом, а не темным пегом? – спросила Эстель тихо.

– Если унакит вдохнуть или проглотить, и не сделать этого во вторые сутки подряд, то эффект обратим. Но когда песчинки унакита попадают сразу в кровь, то и трех суток ждать не нужно. Достаточно одной царапины… – Бенедикт вздохнул и покачал головой. – Гвил исследовала унакит, она пыталась… – начал Бен и сразу осекся, оглянувшись на стражников.

Совсем скоро все четверо подошли к клети для спуска.

– Советую обойтись без Светинок, – кивнул вниз Рейнар. – Узники унакита не такие сдержанные, как свободные темные эльфы…

– Узники унакита – это заключенные фойна? – почти шепотом поинтересовалась Эстель.

– Хуже. Они – рабы Роршарха, короля темных эльфов, – объяснил Бенедикт.

– Подожди, то есть Улрой и Зангара…

– Сын и дочь короля фойна, да, – закончил за Эстель Бен.

«Постарайся не пораниться внутри шахты. Там полным‑полно острых осколков унакита», – в сознание ворвались взволнованные мысли принца.

Они вчетвером простояли у лифта минут пятнадцать, пока вдруг Рейнар не стукнул себя по лбу.

– Этот спуск ближайший, но он не работает, запамятовал, – пояснил он.

Второй стражник ругнулся, и им пришлось идти по холоду ещё минут двадцать до следующего лифта вниз. Когда Эстель ступила в клеть, лучше не стало: ледяной ветер хлестал со всех сторон еще беспощаднее, сопровождаясь сильным гулом, а сам спуск вниз напомнил девушке американские горки, которые она не любила.

– Двести двадцать метров, шестой горизонт, – произнёс Рейнар сквозь шум, который стал здесь постоянным, и кивнул стражникам, стоящим внутри.