4. Хашар. Беспощадная жестокость

Монгольский сотник сразу понял, что произошло. Он не стал злиться и кричать. Всё равно из первого отряда выжил только один. Хорошо, что додумались послать хотя бы его! Предупредил… Теперь у них были лестницы и верёвки. Однако перед тем, как отдать команду к нападению, сотник всё‑таки подозвал первого десятника и приказал отправить гонца в лагерь. Что‑то подсказывало ему, что здесь понадобится помощь ещё сотни или двух.

Богдан увидел лестницы и нахмурился. Их тащили по склону. До них было далеко. Но теперь у монголов появлялось преимущество. Они могли быстрее забираться наверх. Следовательно, ему тоже придётся ускориться, чтобы не успевали запрыгивать на площадку.

Однако противник оказался хитрее, чем он думал. Первые две лестницы поставили сбоку, прямо на насыпь, после чего на них забрались четыре лучника. Стоя на верхних ступеньках, они прекрасно видели все его передвижения и могли даже стрелять. Остальные стали приближаться к краю, держа над головой щиты.

– Блин, как же вас много… – пробормотал Богдан, поняв, что теперь прятаться негде. Четыре стрелка могли контролировать всю площадку. Рано или поздно они всё равно загонят его за камень у входа, а остальные в это время спокойно заберутся наверх. – Ладно, попробуем так, – он скрестил два копья и прикрепил к ним щиты. Кожаными ремнями. Получился треугольник. Подперев эту конструкцию третьим копьём, Богдан усмехнулся. Пирамида из трёх копий смотрела щитами в сторону склона и могла защитить его от четырёх лучников на лестнице. Оставалось быстро перетащить колчаны.

Как только он принёс последний, в щиты впились первые стрелы. Удары были глухими и неприятными. Однако защита держалась и не падала. Стоя на колене, он ждал появления первых нападавших, готовясь стрелять с максимальной скоростью, пока не кончатся стрелы.

Страх был, он витал вокруг, как полупрозрачный туман, и Богдан знал, что избавиться от него нельзя. Тренер всегда говорил, что не боятся «только дураки и трупы». Перед любым поединком возникает мандраж. Даже мастер испытывает лёгкое возбуждение, однако умеет его контролировать.

Богдан ещё не умел полностью владеть своими эмоциями и реакциями. В таких ситуациях за него это делала другая часть сознания – та, которая отвечала за подготовку к бою. Если бы ему надо было сидеть на месте и ждать, пока в него попадёт стрела, он, конечно, не выдержал бы эмоционального напряжения и совершил какой‑нибудь необдуманный поступок.

Однако сейчас руки были заняты работой. Они перебирали стрелы и поправляли щиты; глаза следили за передвижением фигур на насыпи; где‑то глубокого в мозгу происходил подсчёт времени. В итоге в голове появилась мысль: стрел и копий хватит на час. Потом станет туго. Придётся отходить в ущелье.

Такая раздвоенность сознания продолжалась недолго. Как только над краем площадки появились первые монгольские лица, мышцы сжались, сердце застучало и «грянул бой!» Первая стрела попала в шлем, вторая попала точно в цель. Третья упёрлась в тетиву, когда очередной воин уже почти забрался на камень и прикрылся щитом. Стрела попала ему в ногу, и фигура исчезла из поля зрения.

Однако первый выстрел тоже принёс пользу: удар в шлем оказался сильным, монгол потерял равновесие и упал спиной назад. На несколько секунд возникла пауза. А дальше снова всё пошло по кругу: стрела, тетива, спуск, крик. Затем – новый выстрел и новый крик.

Как ни странно, эта атака длилась недолго. Видимо, внизу догадались, что надо как‑то защищаться от стрел, и остановились. Богдан ждал, что монголы станут подниматься со щитами, как и раньше. Однако на этот раз они преподнесли ему неприятный сюрприз. Благодаря лестницам им удалось незаметно подобраться к самому верху, после чего первые четверо по команде перепрыгнули через край и покатились по камням.

У них не было ни луков, ни щитов, только сабли, чтобы двигаться максимально быстро. И хотя Богдан был готов, первый выстрел всё равно произошёл с задержкой. Раньше он стоял на колене, под защитой пирамиды, и стрелял только вперёд. Теперь ему надо было разворачиваться корпусом. Для этого пришлось привстать. И сразу со стороны склона полетели стрелы. Монголы заметили его голову и стали стрелять без остановки, надеясь попасть. Пришлось согнуть колени. Натягивать лук в таком положении было неудобно. Однако здесь сыграла свою роль скученность нападавших.

Первый «прыжок», как он назвал про себя новую тактику монголов, закончился для них плачевно. Двое так и не встали после кувырка. Благодаря им у третьего было время выпрямиться, но он сразу получил стрелу в нижнюю часть живота и, охнув, согнулся пополам. Четвёртый успел сделать пару шагов вперёд, но защищаться было нечем. Стрела попала прямо в лицо. Резко откинув голову, он рухнул спиной назад. Сбоку раскачивался на коленях третий монгол. Вот он ткнулся лбом в камни и замер в коленопреклонённой позе, издавая тяжёлые стоны.

Всё это произошло довольно быстро. Последний воин ещё падал со стрелой в глазу, а у него за спиной уже появилась следующая четвёрка. Да, они спешили, однако всё равно двигались медленно. Сознание Богдана зафиксировало, что между «прыжками» проходит около семи секунд. Этого было достаточно, чтобы справиться с ними даже при помощи палки. Если бы, конечно, не лучники на склоне!

Очередная стрела ударила в край верхнего щита и, отщепив кусок дерева, попала Богдану в шлем. Монголы радостно закричали. Если бы не щит, всё могло бы кончиться плачевно. Он задержал стрелу, и та лишь стукнула по шлему, не причинив Богдану вреда. Однако этого было достаточно, чтобы он вжал голову в плечи и выругался.

Снова вспомнились слова тренера: «Бессмертных нет. Никогда не расслабляйся». Сколько раз он видел, как опытные спортсмены проигрывали из‑за этого на соревнованиях! Но здесь всё было намного хуже. И монгольская стрела напомнила об этом как нельзя кстати.

Дыхание участилось, но атака внезапно прекратилась. Выглянув, он всё понял: около двадцати тел лежали друг на друге, мешая быстро перепрыгивать через край. Скученность была серьёзным преимуществом на открытом пространстве. Там монголы могли бы образовать ударный кулак. А здесь – нет.

«Волн» было пять или шесть. Нет, усталости не чувствовалось, но он был весь мокрый. Неужели из‑за стрельбы? Надо было успокоиться и подумать, как вести себя дальше. Богдан не знал, что сотник уже всё понял и отправил гонца с докладом тысячнику. Так же он не знал, что очень скоро такой же бой должен был начаться с другой стороны скалистой возвышенности, у перевала. Однако в голове уже стал созревать план отхода.

В ущелье можно было задержать монголов в трёх местах. Там тоже было узко. Но рано или поздно они дойдут до конца. А там – спуск к реке, и всё, стоянка и брод. Переплыть реку Богдан смог бы легко. Но вот что там с туматами? Успели они переправиться или нет? Это он планировал выяснить сразу после третьей точки в ущелье. По его замыслу, там можно было уложить десяток человек и сразу рвануться к спуску. Секунд тридцать у него точно будет, чтобы всё увидеть своими глазами и принять решение – либо продолжать сдерживать монголов у выхода, либо прыгать в воду и плыть на другой берег.

Жизнь в лице вождя племени туматов предложила ему третий вариант.

– Билбэт? Ты тут? – раздался негромкий голос. Богдан повернулся и увидел взрослых охотников, человек десять. Как ни странно, их привёл молодой Тэлэк. Они прятались за камнем у входа

– Вы чего? – глупо спросил он, не спуская глаз с края.

– Баргуджин прислал. Узнал про Нурэя. Сказал идти.

– Баргуджин?.. – это известие удивило его. – Значит, Нурэй не вернулся… Понятно. Давай, целься туда! Они лезут по лестницам. Осторожно, не выходите! Там лучники. На склоне. Близко.