А потом Фейерверк

И всё‑таки она ничего не стала спрашивать. Тину одолела зевота, и она так и отправилась спать с чувством недосказанности.

Будильник прозвенел ночью в половине двенадцатого.

Джигме собрал экипировку, достал термос с крепким чёрным чаем, сделал глоток.

– Пить будешь?

– Кто же откажется, – Тина улыбнулась. – Спасибо.

Съев пакетик с орехами и протеиновый батончик, Джигме куда‑то убежал.

Вскоре откуда‑то сверху в Тину полетел комок снега. Та еле увернулась.

– Эй, поосторожнее!

– Что?

– Это ты бросил снежок?

– Йети, – сказал Джигме, вернувшись к ней. – Но ты не бойся, в компании самого крутого горного гида‑путеводителя твоей безопасности ничего не угрожает.

– А змеи здесь есть?

– Конечно. Нас ждёт главное путешествие нашей жизни! – сказал Джигме, не замечая её ужаса. – Одевайся потеплее, жары больше не будет.

Подавив страх, Тина подмигнула в ответ.

Начинать было легко: надеваешь тёплые штаны, куртку, ботинки, потом – очки и альпинистские перчатки, а затем, на глубоком вдохе делаешь первый шаг. Прямо как на скалодроме, при подъёме по рельефной стене.

– Главный секрет – не смотреть вниз, – сказал Джигме.

Тина не стала соблюдать это правило. По мере того, как она поднималась, её так и тянуло посмотреть вниз: то ли проверить, крепко ли её страхует Джигме, то ли просто заглянуть в его глаза. Ну что за чудо природы? Иссиня‑чёрный человек со светло‑голубыми глазами. Она уже бывала в Африке, но ни разу не видела у местных таких глаз. Разве что на фото в журналах. Но там‑то даже и не знаешь, где реальность, а где фотошоп.

Через пару часов она впервые произнесла слово «ад» и повторяла его про себя ещё много раз. Повторяла бы и вслух, но сил не было, и не только на это, но даже на то, чтобы думать, чтобы смотреть на небо и звезды, которые здесь были необыкновенно красивыми и яркими.

– Такое ощущение, – выдавила из себя выдыхающаяся Тина, – только подними руку и дотронешься…

Джигме только улыбнулся. Всё это время он шёл позади, чтобы, в случае чего, поймать Тину.

Они двинулись дальше, и каждый был погружён в свои мысли. Шли шаг в шаг, видя перед собой только нескончаемые сугробы: пятьдесят минут подъема и десять минут отдыха. И так с двенадцати ночи до пяти тридцати утра. Не хватало кислорода, болела голова, тошнило, мерзли пальцы на руках и ногах.

– Всё, я больше не могу, – сказала Тина в пустоту.

Джигме молча подтолкнул её в спину. Она послушно зашагала дальше.

Когда Тина увидела стелу, то на её глаза стали поступать слёзы. Джигме принялся её успокаивать, а она не могла остановиться и сказать, что всё в порядке, она плачет от счастья! Наревелась, успокоилась.

– Фотографируемся?

Тина согласилась.

Чтобы устоять на склоне, ей пришлось пустить в ход последние силы.

Как только раздался щелчок фотоаппарата, она облегченно выдохнула. Даже сейчас ей было неловко перед объективом.

Джигме подошёл к ней поближе.

– Селфи,– предложил он с мягкой обаятельной улыбкой.

Фотографий с Джигме на её телефоне было больше, чем с горами.

– Давай. Красота, – довольно протянула она, – какая же все‑таки красота тут – в горах. Тихо, спокойно, безлюдно, идеально чистый, ослепляющий белый снег… романтика…

Теперь, когда самое сложное позади, Тина чувствовала себя всемогущей.

Джигме не ответил, хотя видно было, что он согласен.

– А кто‑то не видит в горах ничего, кроме голых суровых камедных глыб… – с этими словами Тина звездой легла на снег и всмотрелась в небо, думая, почему не решилась на такое восхождение раньше.

Она вдруг поймала себя на том, что всё реже и реже грустит по отцу. По‑прежнему думает о нём, но осознаёт, что всё происходит в своё время. Может, и хорошо, что отец ушёл в расцвете сил, и Тине не пришлось видеть его дряхлым, беспомощным стариком.

– Отдыхаем минут десять, – сказал Джигме, – и идём дальше до вершины.

– До вершины? А это тогда что? – голос Тины вновь задрожал.

– Это Гилман Поинт.

И тут опечаленная этой новостью Тина начала рыдать уже от горя.

– Спокойно! Осталось только обойти тот бугорок, – Джигме указал пальцем сквозь Тину, – и мы у цели.

Что ж, горюй, не горюй, а идти надо.

Вскоре они добрались до Стелы Поинт.

– Последний рывок, – скомандовал Джигме.

Неожиданно для самой себя у Тины открылось какое‑то сумасшедшее второе дыхание, и она действительно рванула, будто в бой. Иногда останавливалась продышаться и, недолго думая, отправлялась дальше.

Ещё чуть‑чуть.

Она сделала над собой усилие и шагнула вверх.

Дошла.

Но радости нет.

Восторга нет.

Настолько устала, что сил не было даже по сторонам смотреть.

Рассвет.

Джигме засучил рукав и проверил время: ровно семь утра.

Описать словами красоту вокруг невозможно. Синее‑синее небо с белоснежными облаками, глыбы вековых ледников и… долгожданное соприкосновение с вершиной.

– Чувство, будто стоишь на острие стрелы, – Тина старалась вдохнуть так глубоко, насколько это только возможно.

– Это и есть счастье, – ответил Джигме.

За такие минуты многое отдашь!

Уставшие, но счастливые, они стояли друг напротив друга.

Джигме подошёл к ней еще ближе. Тина сделала шаг навстречу. Она хотела отдать ему всю себя.

Тут‑то и пришло это настоящее чувство счастья. Чего‑то великого, того, что не помещается в душу. Чувство большой гордости за себя, ощущение великого мужества, любви ко всему и всем – ну просто взрыв чувств!