Адмирал Империи – 18

Агриппина Ивановна, так и не дождавшись прямых указаний, что же ей в сложившейся ситуации делать, напоминаю, если бы она их получила, то, безусловно, тут же ринулась бы в самое пекло. Так вот, Хромцова находилась в тот момент на распутье, не зная, как поступить. Все ее вызовы на мостик линкора «Москва» – лейб‑флагмана императора оставались без ответа, почему, Агриппина Ивановна так и не поняла. Я, находясь с ней рядом, тоже не знал причины молчания командного отсека «Москвы», но дело в том, что это самое молчание в эфире было мне сейчас крайне на руку.

Я, как только взглянул на тактическую карту и маневры наши гвардейцев и контрманевры кораблей Коннора Дэвиса, сразу понял, что мы проиграем, если ввяжемся в бой. Поэтому в очередной раз, какой по счету уже не помню, я присел на уши Хромцовой, как до этого Красовскому, с мыслью о том, что нужно без промедления «тикать» отсюда на «форсаже» и не оглядываться…

В общем, чем все закончилось. Преображенская дивизия полмиллиона километров не дошла до оборонительной «линии» американцев, которую адмирал Дэвис в последний момент, несмотря на то, что времени для маневра у него практически не оставалось, сумел‑таки выстроить. Дальше, император засуетился, видя, что навал его гвардейских дредноутов Хромцова по какой‑то причине не собирается поддерживать, более того, разворачивается и спешно покидает сектор. А с другой стороны, скоростные польские легкие хоругви Вишневского начинают обходить с «флангов» «преображенцев», с намерением часа за полтора пройдя по широкой дуге полностью окружить нашу дивизию.

Боевой задор Константина Александровича пропал так же быстро, как и появился часом ранее. В какой‑то момент у нашего государя в голове сработали предохранители, и он начал трезво оценивать ситуацию. Теперь на запросы с «Москвы» не отвечала уже сама Хромцова, но это было связано не потому, что она обиделась, а с тем фактом, что ее эскадра к этому моменту нырнула в очередное «серое» облако работающих вражеских «глушилок», отчего связаться с ее «Палладой» для операторов линкора «Москва» пока не представлялось возможным.

Император, наконец, осознал, что сильно погорячился, видимо, вспомнив, как в молодости часто ходил в подобные этой, кавалерийские атаки на космические эскадры противника, а ничем хорошим, как правило, при таком соотношении сил подобные навалы не заканчивались. Тут еще и Таисия Константиновна постоянно капала на мозги своими советами – поскорей покинуть опасный район и отступить. Так что в итоге к большой радости моей и Тасиной, и к величайшему разочарованию Коннора Дэвиса, корабли Преображенской дивизии, не дойдя до американских порядков 400 000 километров, остановились, развернулись и с той же прытью, что и несколькими минутами ранее, помчались, только уже прочь из сектора…

Адмирал Дэвис сначала не понял такого странного маневра, все еще ожидая атаки и подозревая русских в какой‑то хитрости. Тем самым американский командующий потерял ценнейшие тридцать минут, когда спокойно наблюдал за отходом кораблей противника. Когда же Коннор Дэвис понял, что со стороны императора Константина это не отход, а просто бегство, что‑либо делать было уже поздно. Догнать гвардейские дредноуты его «бессмертные» не могли, только бы зазря израсходовали топливо, с возможностью перехватить Преображенскую где‑то лишь в районе Херсонеса‑9 не раньше. В свою очередь, перед этим ушедшие с намерением окружить русскую эскадру, польские хоругви, оказались слишком далеко от координат событий и так же, как и их американские союзники, не имели возможности сесть на хвост нашим гвардейским дредноутам.

Что касаемо 5‑ой «ударной» дивизии Агриппины Хромцовой и в частности моего «Одинокого», шедшего в ее составе, так как на нашу эскадру, похоже, изначально не считая за нечто ценное и опасное, противник вообще все время, пока возился с «преображенцами», не обращал никакого внимания. Благодаря чему мы совершенно беспрепятственно покинули опасный сектор перехода, через каких‑то пару‑тройку часов полностью скрывшись с радаров вражеских кораблей…

Я, наблюдая, как нашим гвардейским дредноутам в последний момент удалось выскользнуть из поготовленной им Дэвисом ловушки, был просто счастлив, зная, что на линкоре императора в этот момент находится Тася, за которую я конечно же переживал, как за самого родного мне человека. Но, Слава Богу, все получилось, главное, что мы все целы, целы наши корабли, исключая конечно несколько вымпелов Красовского, но основная‑то масса в строю, поэтому мы за «Тавриду» с Дэвисом еще потягаемся…

Тут же я вспомнил, хотя никогда и не забывал, просто сейчас это стало актуальным, что наш славный командующий Черноморским космофлотом – Иван Федорович Самсонов к этому моменту, скорее всего, уже покинул звездную систему, рванувшись в полюбившийся ему еще по прошлой войне с османами – а«Тарс», с явным намерением покарать адмиралов султана Селима за их союзнический долг перед «янки». Что это значило?

Это означало, что пять дивизий Черноморского флота, исключая 10‑ую «линейную», которую Самсонов перед этим отправил на патрулирование, переправились в суверенную провинцию Османской Империи и атаковали ее полисы, космические крепости и гарнизонные эскадры. Самсонов, а вернее Дессе подбивший командующего «черноморцами» объявить войну султану, сильно рисковали. Я знал, что криптотурецких боевых галер в пограничном с нами секторе пространства султан Селим накопил огромное количество, и пусть эти легкие корабли сильно уступали русским крейсерам в огневых и защитных характеристиках, при умелом ими руководстве, это я знаю не понаслышке, они могут причинить нам ой как много бед…

Но дело даже не в османах, в данный момент противостоящих Черноморскому космическому флоту, а в том, что этот самый космофлот в свете сложившихся обстоятельств необходимо было срочным образом возвращать обратно в «Тавриду» на защиту центральной планеты системы. Все задумки, сначала императора, а затем, адмиралов Дессе и Самсонова по поводу вторжения в суверенные провинции султана и по итогу выведения Османской Империи из войны, были нарушены появлением в «Тавриде» Коннора Дэвиса со своим проклятым 1‑ым «ударным» космофлотом.

Приоритеты мгновенно сместились. Какие там криптотурки?! Пока здесь Дэвис со своими «бессмертными», пока точно не до султана и его богатых на трофеи звездных систем. Тут бы родную «Тавриду» удержать, а не то, что новые провинции национализировать. И вот для того, чтобы устоять перед «Мясником» и его адмиралами необходимо было, как можно скорей возвращать флот Самсонова обратно, чтобы в купе с Северным у нас появились бы шансы на победу над Дэвисом и поляками…

Как это сделать? Я пока не понимал, но точно знал, что простым оповещением по фотонной почте на «Громобой» этого не добиться. Самсонов, увлеченный своим любимым занятием, а именно, – намыливанием шей османским адмиралам, не оставит «Тарс», тем более, если уже почуял вкус победы в паре пограничных сражений. Не желая терять приобретенное преимущество, а в том, что Иван Федорович, имея у себя в составе флота пять десятков новеньких дредноутов, получит это самое преимущество и одержит первые победы, я не сомневался. Так вот Самсонов не захочет останавливаться на полпути, и скорее всего, проигнорирует послание об отступлении из «Тарса», даже если оно будет исходить от самого императора.

Почему я так думаю? Очень просто, командующий Черноморским флотом имея перед собой тайминг, показывающий когда в «Тавриду» прибыли первые дивизии Дэвиса, непременно подсчитает, сколько времени понадобится всем кораблям Дэвиса, а также сопровождающим их польским хоругвям для того, чтобы переправиться на нашу сторону. Это сделать нетрудно, зная пропускные возможности местного межзвездного перехода. Кстати, помните, я поступил точно также, когда вытянул из Абадайи Смита информацию о прибытии американцев и поляков. И что случилось? А то, что я ошибся и вражеских кораблей на поверку в «Тавриде» перед нашими с Хромцовой и Красовским носами оказалось почти в два раза больше.