Альфонс Алёша

– Бегом отсюда – здесь женщин нет! – крикнула маска, и в кабинете зажёгся свет. Студенты начали подниматься, поглядывая друг на друга. Редкая смесь робости и азарта светилась в их глазах. Никто не решался пойти первым. Лёшин вопрос «Братцы, а где же всё‑таки тренер?» остался без ответа.

В этот момент дверь в кабинет приоткрылась, и в щель просунулась коротко стриженная голова. Затем в класс нерешительно шагнул маленький человечек. Типчик из тех, кого не принимают всерьёз. Такого обхамят в трамвае, и никто не вступится.

– Это же здесь тренинг проходит? – спросил он под недоумёнными взорами, – Я опоздал…

Новичок так и стоял в дверях, загораживая проход, а девять студентов молча глядели на него. Очевидно, каждый в классе решил, что чудаку ответит кто‑то другой. Вдруг снова ожил экран, и маска Казановы произнесла безжалостным тоном:

– Повторов для опоздавших у нас нет, а задание такое же, как для всех. К мамочке!

После этих слов экран погас окончательно. Студенты разбежались.

– А чего делать‑то надо? – жалобно спросил опоздавший у Лёши, который всё ещё что‑то высматривал под партами.

– Делай, что хочешь. – И раздосадованный Лёша вышел из кабинета.

 

Ромашкин никогда не стал бы тем, кем был, если бы не умел прорабатывать запасные ходы. Это тактика. Не вышло взять мерзавца за горло сразу, и не беда. Мы к нему подберёмся другим путём и схватим за ещё более чувствительное место. С этими мыслями Лёша явился на вахту бизнес‑инкубатора.

– Кто брал ключ от тринадцатого кабинета?

Вахтёрша не спеша осмотрела лихого посетителя не очень довольным взглядом – это она вспоминала, здоровался он с ней сегодня или нет, – а затем отыскала запись в журнале:

– Ромашкин брал.

– Чёрт! А потом кто брал?

– А потом никто не брал.

– Но туда ведь кто‑то заходил, аппаратуру подключал? Тренер был тут? – напирал Лёша, уже понимая, что ставит непосильные задачи. Вахтёрша снова принялась водить пальцем по журналу, а Лёша вспомнил, что с беготнёй по бухгалтериям и разборками с милицией не запирал дверей класса и не сдавал ключ – тот всё это время лежал в его кармане. Мимо прошёл к выходу опоздавший чудак с растерянным лицом, и Лёша невольно ощутил зависть к этому балбесу. Всего‑то бед у человека – опоздать на идиотский тренинг.

– По журналу никто не заходил, – установила вахтёрша. Впрочем, это и так уже было понятно. План «Б» провалился вслед за планом «А».

– Чёрт, чёрт, чёрт!!! – В отчаянии Лёша схватился за волосы, забыв, что успешному бизнесмену так себя вести не полагается.

Уж насколько равнодушная, безучастная и даже вялая женщина была вахтёрша, но даже её сердце ёкнуло от Лёшиных страданий.

– Случилось, что ли, чего? – спросила она по‑крестьянски грубовато, но искренне.

– Как его найти? – простонал Лёша скорее в окружающий эфир, чем кому‑то конкретно.

– Да кого?

– Тренера.

– Тренера?

Лёша отвернулся, чтобы посторонняя женщина не видела его отчаяния, и сполз на пол по стенке вахтёрской будки. Разумеется, вахтёрша тут же выбежала из своей стеклянной клетки и озабоченно, как над маленьким, склонилась над Лёшей.

– А чего случилось‑то?

– Ничего, – буркнул Ромашкин из‑под сомкнутых ладоней.

Из‑за своей доброты женщина попала в глупую ситуацию. Как в автобусе, когда вы уступаете старушке место, а та отказывается, и вам уже неловко садиться обратно. Приходится сделать вид, что вам скоро выходить, и вы нелепо стоите, как сейчас эта вахтёрша над Лёшей. Сам Ромашкин сочувствия к себе не искал, и потому непрошеная мадам вызывала в нём одно лишь раздражение.

Тут в Лёшином кармане что‑то пиликнуло. Очень кстати: ведь телефон спасает от назойливых людей не хуже, чем чеснок от вампиров. Даже промоутеры на улице отвязываются, если приложить к уху мобильник.

«Попроси у неё денег, балда!» – прочёл Лёша на экране.

Сообщение взбодрило, как глоток нашатыря. Лёша вскочил, озираясь, и заметался, словно кот у ветеринара. Вахтёрша же, глядя на его скачки, прониклась к нему ещё большей заботой.

– Парень, может, тебе помочь чего? – И она почти нежно коснулась его локтя.

«Экая настырная баба», – разозлился Лёша и уже готов был рявкнуть что‑нибудь грубое в её деревенскую рожу, как вдруг испытал дежавю. В бесхитростном лице вахтёрши Лёша узнал… коровьи глаза. Вот она наклонила голову набок, и, как это всегда бывает в дежавю, Лёша угадал, что будет дальше. Нет, он не услышал «дзынь» – он его почувствовал, а в ушах явственно и гулко отдалось голосом тренера: «Остаётся только протянуть руку».

Лёша разинул рот и завис, как луна над лесом. Словно дразня или подсказывая, что делать дальше, вахтёрша наклонила голову теперь уже на другую сторону. Ромашкин понял этот сигнал и смирился с судьбой. Он опустил глаза, перечитал сообщение, а дальше всё произошло как бы само собой.

– Вы можете дать мне тысячу рублей? – пролепетал отец троих детей и подставил ладошку.

 

Мамочки

 

Лёша вышел из бизнес‑инкубатора, неся в вытянутой руке тысячерублёвку. Мозг отказывался осознавать случившееся. Ноги ещё немного поносили своего хозяина и опустили на бордюр перевести дух. Прошло какое‑то время. В кармане пиликнуло. Ромашкин наконец сумел согнуть руку, чтобы достать телефон.

«Получше твоего нано‑бизнеса?» – высветилось на экране.

Лёша снова завертел головой, но в этот раз он искал не обидчика, а… кого же? Пожалуй, того, за кем Ромашкин готов был пойти по воде, и тысячу тому доказательств он всё ещё держал в руках. Лёша верил в свой нюх на успех и всяческие прибыльные темы, и только что он почуял золотую жилу, но жить за счёт женщин…

Новое сообщение:

«В следующий раз проси больше!»

Лёша рассмеялся. В следующий раз? И ведь правда. Успех требует повторения, иначе это не успех. Он окинул взглядом вечернюю людную улицу и прошептал сам себе:

– Мамочки…