Апостолы Антимира

Второй мой сосед по палате оказался бывшим военным. Он тоже, как и я, попал в аварию, но ему повезло гораздо меньше, чем мне. Однако когда я оказался в палате, он уже шёл на поправку. Это был мужчина средних лет с густой тёмной шевелюрой и взглядом безнадёжно уставшего от жизни человека. Он почти ничего о себе не рассказывал. Больше молчал. Через день к нему приходили жена с дочерью, которые тоже были не особо разговорчивыми.

К художнику никто не приходил. Его родители жили в другом городе, и ничего не знали о случившемся с сыном. Он решил не сообщать им, что лежит в больнице, чтобы не расстраивать, тем более всё самое страшное уже было позади, и он шёл на поправку.

У меня тоже не было посетителей. В этом мы с художником оказались похожи. Я тоже не сказал отцу, что попал в аварию. Мы‑то и созванивались от силы раз в месяц. А наши отношения можно было охарактеризовать лишь двумя словами: «всё сложно».

Пару раз со мной связывались коллеги с работы, но я сказал, что чувствую себя неплохо и приходить не нужно. Наверное, я просто не хотел потом быть должным за то, что меня навестят чужие люди, и не хотел, чтоб на меня смотрели с жалостью и сокрушались по поводу аварии.

Я трудился младшим научным сотрудником в одном из НИИ центрального Урала. Изучал квантовую физику, параллельно писал диссертацию. В моём сухом мире строгих формул не было места чувствам. Я давно так для себя решил, обжёгшись три раза. И тогда чётко понял, что четвёртого не будет. Девушки на работе постепенно бросили попытки пробить мою броню холодности и отчуждённости. А я понял, что ничего, кроме науки, мне не нужно. Меня совершенно не интересовало искусство: ни музыка, ни фильмы. Книги я читал лишь учебные, и когда спустя неделю после выхода на работу я обнаружил у себя на столе толстый конверт из светло‑коричневой бумаги, а в нём – художественную книгу, то сильно удивился, размышляя, кто бы мог, зная мои предпочтения, сделать мне такой неуместный подарок. Это был сборник мифов. Книга в ярко‑красной обложке, без названия и каких‑либо опознавательных знаков издательства, содержала в себе легенды, которых я никогда ранее не слышал в своей жизни.

Перелистнув несколько страниц, я незаметно для себя увлёкся и начал читать. Я погрузился в повествование настолько, что даже забыл о времени и пропустил свою очередь для опытов в лаборатории, а это значило, что следующего раза мне бы пришлось ждать ещё неделю, хотя я ещё официально был на больничном.

В книге рассказывалось об устройстве вселенной, какой она виделась таинственному автору или авторам издания. Вернее, речь шла о множественных вселенных. Они образовывали так называемый Круг, состоящий из двенадцати пар – вселенная‑антивселенная. В каждой такой паре увеличивалась мерность пространства. То есть начинался счёт с одномерных вселенных, далее шли две двухмерные, три трёхмерные и так далее. Замыкали круг двенадцатимерные. Мы жили в мире, состоящем из четырёх измерений и, как утверждали авторы книги, у него, естественно, тоже имелась пара.

Мне были интересны эти странные мифы чисто с научной точки зрения. Квантовая физика не отрицала существование других: пяти, шести, семимерных миров, но и не подтверждала его. Чисто теоретически это было возможно. Но увидеть, либо как‑то доказать существование другой вселенной, становилось невыполнимой задачей, поскольку мы и о своей собственной знали не так много и не могли заглянуть за её пределы.

Первая часть книги оказалась более научной, чем вторая. Во второй авторы ударились в мифическую архаичность. Научные термины заменили художественные сравнения. Повествование велось конкретно о вселенной, в которой жили авторы. Они называли её просто Антимиром. Он был четырёхмерным и отличался от моего (как я смог заметить) лишь в незначительных деталях, ведь являлся его парой. Его создал Антибог. (По аналогии с создателем Мира – Богом). Если верить авторам издания, то в Антимире также жили люди, а планеты и звёзды являлись идентичными тем, которые находились в Мире, но носили другие названия. Собственно, Антимир был своеобразной альтернативной вселенной, отличающейся от нашей в незначительных деталях. У Антибога был единственный помощник – Майнью – непознанное могущественное существо, следящее за тем, чтоб в Антимире чётко выполнялись все законы. Майнью путешествовал по Земле (а в Антимире она называлась Терра) тысячи лет, увлечённый одному ему ведомыми целями. Никто не мог сказать, как он точно выглядел. Он постоянно менял свою внешность. Он появлялся из ниоткуда, незаметно вмешивался в ход человеческой истории и уходил в никуда, оставляя после себя лишь ускользающий туманный образ. Легенды о Майнью были лишены негативного окраса, но и назвать его положительным персонажем не поворачивался язык: слишком противоречивы были его вмешательства: он, то развязывал войны, то прекращал их, то устраивал эпидемии, то давал людям долгожданное лекарство. Вся его деятельность состояла из бесконечных перегибов, будто он не следил за равновесием в Антимире, а напротив, старался его нарушить.

Майнью противостоял Люценк – сын Антибога, когда‑то давно изгнанный в Межмирье за свои многочисленные проступки. Уходя, он решил отомстить, и поставил на Антимир Печать, мешающую Антибогу как‑либо влиять на своё творение и вмешиваться в ход его развития. С того момента он даже не мог попасть внутрь своей Антивселенной, обречённый всё время находиться за её пределами.

В книге создавался негативный образ Люценка, однако я с самого начала решил не верить написанному, полагая, что раз уж это существо так поступило, значит, у него были веские причины закрыть Творение от его Создателя.

Когда мне оставалось дочитать страниц десять, я будто очнулся, вернулся в реальность и с удивлением обнаружил, что на улице расцвела ночь, и теперь мне придётся вызывать такси, чтобы добраться домой. Можно было, конечно, остаться на работе, но в моём кабинете не было ни дивана, ни удобного кресла, к тому же я испытывал голод и хотел просто отдохнуть в домашней обстановке. Я забрал книгу с собой, закрыл кабинет на ключ, спустился по лестнице и вышел на улицу.

Ночь плавными крыльями опустилась мне на плечи. Было пасмурно, но в тёмном небе едва‑едва проглядывало огромное ярко‑белое блюдце полной луны, тонущее в косматых стаях облаков. Вглядываясь в их очертания, я представлял себе тот загадочный Антимир, и образы существ, о которых я прочитал в книге, рисовались в моём воображении. Они не пугали меня, они, напротив, манили вдаль, заглянуть за завесу неизведанного и чуждого, того, что скрыто миллиардами, триллионами световых лет и возможно даже непреодолимой стеной иных измерений. Хотя, конечно же, я понимал, что эта книга чистой воды выдумка.

Меня выдернул из фантастических грёз негромкий сигнал подъехавшего такси. Время перевалило за полночь.

 

 

2