Бессердечные изгои. Падший враг
– На какой всякий случай? – Я сжал челюсти.
– Всякое бывает.
– Конкретнее.
За нашу жизнь Грейс пыталась убить меня один раз (и в отличие от меня, это было намеренно). И это – можно считать меня безнадежным чертовым романтиком – явно не то, что следовало бы делать вашей второй половине. Это было очень давно, но я не хотел давать поводов моей прекрасной и хитрой невесте попробовать еще раз.
Она была весьма находчивой женщиной, а я был очень богатым человеком.
– Я знаю, ты вспоминаешь о том случае. Но это была всего лишь глупая подростковая месть. Я была ребенком. У меня скакали гормоны, как у ненормальной. Недоразвитая лобная доля и все в этом духе, – проговорила она, покрутив запястьями и задумчиво посмеявшись.
– Твоя недоразвитая лобная доля не волнует меня. А вот твоя недоразвитая совесть еще как.
– Не очень вежливо так говорить со своей невестой, – надулась она.
– Вежливость – это не то, что мы ищем друг в друге, – сказал я, ухмыляясь и тыльной стороной ладони касаясь ее щеки.
– Ты даже не подумаешь об этом? Для меня? – Ее глаза смотрели на меня, словно два бриллианта из оникса. – Ты же знаешь, как это много значит для меня. Доверие, конечно. Не деньги. Только доверие.
Конечно, у меня не было семьи, которая могла получить мое состояние. Если я завтра умру, то большая часть вероятнее всего перейдет Грейс, ей уйдет почти все, чем я владел. Как и Миранде, но я не хотел, чтобы что‑то из этого досталось ей.
Не нужно быть гением, чтобы понять, что намерения Грейс были какими угодно, но не добрыми. Нам было по тридцать, мы были здоровые и явно не рисковали попасть в гроб в ближайшее время.
– Нет, – кратко сказал я.
– Нет? – Она моргнула, в удивлении смотря на меня. Она не привыкла к этому слову, особенно от меня.
– Нет, – повторил я. – Мне не нужно об этом думать.
– Оу, что ж… Я понимаю, – сказала она, но я знал, это не так. Потому что она надулась, как воздушный шар.
– Я планирую оставить все, чем владею, Планетарному обществу, – продолжил я.
– Хорошо. Я… Я не должна была просить. – Она потянулась к жемчужинам на шее, играя с ними.
Кто‑нибудь выдайте ей премию «Золотая малина»[1], она была ужасна, играя невинную роль.
– Так что ты можешь отменить помолвку прямо сейчас, – я подталкиваю ее почти с весельем. – Если это испортило нашу сделку для тебя.
– Не нужно. Правда, это было лишь предложение. Я не против твоего решения. Я не выхожу за тебя из‑за денег, – сказала она, покачав головой, у нее вырвался хриплый смешок из горла.
Конечно, она выходит замуж из‑за денег. И самое худшее, я знал, что не откажу ей. Проверю ее – куда без этого. Но я никогда не буду сопротивляться до конца. Она получит то, что хотела. Я запишу ее в свое завещание, как и она меня в свое.
– Грейс?
– Да, любимый? – Она попыталась натянуто улыбнуться. Мимо.
– Мы сходим к моему адвокату и внесем необходимые изменения.
Ее плечи расслабились в облегчении. Она улыбнулась, теперь по‑настоящему улыбнулась. Все черты ее лица будто бы посветлели, как цветок, который тянется к солнцу в первый день весны. Никогда еще я не заставлял ее так улыбаться.
Ощущение собственности и желания пробежалось по мне.
Она моя. Ее костлявые руки. Ее темные глаза. Ее черное сердце. Все мое.
– Спасибо за доверие ко мне. – Она потянулась через весь стол, чтобы взять меня за руку и сжать ее. Ее руки были холодными и сухими. – Я люблю тебя.
Я пообещал себе не пить и не есть ничего, что она приготовит, пока она сама не попробует первый глоток или кусочек.
– Я тебя тоже, – ответил я.
И это было правдой. Я любил ее. Я был уверен в этом.
Но еще я знал одну вещь наверняка – пятна леопарда не меняются.
Глава 9. Арсен
Семнадцать лет
Я приехал домой на Рождество. Или, лучше сказать, в место, которое лишь технически было моим домом. Если бы я мог, то остался в Академии имени Эндрю Декстера, но это зависело не от меня. Я бы остался с этим придурком Риггсом, который наверняка найдет необычные способы, как поджечь себя, или будет прыгать с крыши на крышу, чтобы скоротать время. Или с Ники. Каким бы тихим, сдержанным и грустным он ни был, он все еще хороший собеседник. И не был совсем идиотом, кстати. Всегда плюс с моей стороны.
Дело в том, что эти двое сирот были моей семьей больше, чем бессердечные существа, захватившие этот особняк.
Эти самые существа сейчас ворвались в столовую, полностью игнорируя мое присутствие за столом, пока я завтракал и наслаждался своей книгой по астрономии.
– Ты эгоистичный мерзавец, Дуг! Вот кто ты. – Миранда вонзила свои когти в спинку обитого обеденного стула, выплевывая дым и огонь на моего отца, который, конечно же, последовал за ней сюда.
– Кто бы говорил, дорогая. Что ты думала? Я просто так позволю тебе отдать этот особняк твоей матери?
Значит, Миранда перешла черту. Никогда не стоило распоряжаться имуществом Корбинов без разрешения. Мы были довольно скупы на подобное. Я перевернул страницу в книге.
– Ей негде было жить! – взвизгнула Миранда.
– Мы могли арендовать ей дом. У меня есть люди, которые сдают недвижимость! Платежеспособные клиенты. О чем ты только думала?
Другими словами, они все еще не заметили меня. Не то чтобы я был удивлен. Интересно, где была Грейслин. Она вела себя необычайно тихо со времени моего приезда, без сомнения, обдумывала, как убить меня и не оставить улик.
– Я думала, у меня будет поддержка мужа! Засуди меня за предположение. – Миранда схватила вазу с центра стола и швырнула ее в отца. Он ловко и искусно увернулся, из‑за чего я вспомнил, что кидать друг в друга вещи было здесь обычным делом, сродни передаче варенья друг другу за столом.
[1] «Золотая малина» – премия за худшую роль, худший фильм и так далее.
