Босиком по стразам. Жертвы веселой вдовушки

– Да что там случилось? Кого убили? Джоан! Ты тут? Костя как? Он жив?

– Я не знаю, – раздался сдавленный голос Джоан. – Его тут нет!

– А почему суматоха? Что там такое?..

Но в этот момент Кире наконец удалось протиснуться в первые ряды зрителей. Не обращая внимания на сердитые возгласы и даже тумаки от девиц, Кира все же прорвалась к месту происшествия. Первое, что она увидела, была окаменевшая от ужаса Джоан. Вторым – тело мертвого мужчины на ковре в спальне.

Один взгляд по сторонам сказал Кире, что это была лучшая комната во всем доме. Она была богато обставлена. Тут стояла дорогая антикварная мебель, на стенах были развешаны картины хоть и эротического содержания, но, несомненно, старинные и очень хороших мастеров. Кира не разбиралась в живописи, но все же ей показалось странным, что эта комната так шикарно обставлена, а другие совсем даже нет.

Однако подумать об этом у девушки не хватило времени. Ее внимание переключилось на тело мужчины, который лежал на полу. Он был уже немолод. Седая голова покоилась на узорах ковра, отвернувшись к стене и мешая рассмотреть лицо мужчины. Но в том, что он мертв, сомнений у Киры не возникло. Под головой мужчины была кровь. Очень много крови. Частично она впиталась в ковер, а частично алела на белом кафельном полу.

– Ой, мамочки!

– Кто этот старикан? – услышала Кира голос Леси, которая тоже пробилась к ней. – Кто его так? И где Костя?

Услышав это имя, девушки в ужасе снова заголосили что‑то на своем языке. Подруги их не понимали, но было ясно, что имя Кости тут хорошо знакомо. Видимо, парень был этой ночью в этом доме. Но теперь его тут нет, а вот тело мертвого старика, наоборот, имеется. И из этого всего следовал весьма неутешительный вывод, правда подруги пока что не могли толком его сформулировать.

 

Глава 4

 

Однако ситуация была очень серьезной. И она требовала разъяснений. Но похоже, никто, кроме самой Джоан, не мог дать их подругам.

– Джоан, где сейчас твой сын? Ты узнала? Он находится в доме?

Но Джоан выглядела немногим лучше девушек, испуганно толпящихся вокруг. В глазах у нее также был ужас. И единственные слова, которые она повторяла, были:

– Сеньор Альма… Сеньор Альма…

Больше Джоан ничего не говорила. И на внешние раздражители в виде похлопываний и даже легких пинков не реагировала. Решив тут особенно не церемониться, Кира схватила ближайшую девицу и ткнула пальцем в труп:

– Сеньор Альма?

– Си, си, – затрясла головой бедная девушка, стараясь вывернуться из рук Киры. – Это он!

Не следовало ей этого говорить, потому что Кира тут же вцепилась в нее еще крепче:

– Говоришь по‑английски! Это хорошо. Будешь нам переводить! Кто этот сеньор Альма? Хозяин дома? Гость? Богатый клиент?

– Хозяин. Да.

Ясно, что убитый старик не был чужим в этом доме. На нем был надет домашний халат – бархатный, темно‑красный и явно очень дорогой, из старинной ткани. И тапочки, свалившиеся с его желтых пяток, тоже были кожаными, с красивой оторочкой. При этом, кроме халата и тапок, на убитом явно ничего не было. Он только встал с кровати, когда смерть застигла его врасплох.

– Хозяин, говоришь? А кто его убил?

Девушка ударилась в панику, и понять ее стало затруднительно. Немногие английские слова, которые она знала, бесследно улетучились от страха. Девушка рыдала и умоляла знаками отпустить ее. За товарку вступились другие девчонки, и Кира перенесла свое внимание обратно на Джоан.

– Кто этот мужик? – потребовала она объяснений. – Хозяин дома? Он жил тут вместе с проститутками и их приходящими клиентами?

Но Джоан была совсем плоха. Из ее бессвязных объяснений подруги ничего не поняли. Между тем паника в доме нарастала. Родриго был в этом доме единственным мужчиной, но и он растерялся. Парень прислонился к стене и вращал своими большими выпуклыми глазами, явно не зная, что предпринять. Девицы вопили и метались по дому. Джоан готовилась упасть в обморок. Подругам вся эта суматоха тоже сильно не нравилась, но что они могли поделать! Судьба кинула им очередной вызов, не в правилах подруг было от него отворачиваться.

Кира обогнула лежащее тело, стараясь подметить мельчайшие детали, на которые кто‑то другой бы просто не обратил внимания. Крови было много. Видимо, ранение было нанесено, когда старик еще лежал в кровати. И затем он залил своей кровью все вокруг.

Содрогаясь от чудовищности содеянного, Кира все же обошла вокруг кровати и тела убитого.

– Так, тут у нас имеется чей‑то след, – пробормотала она, заметив отпечаток ноги небольшого размера.

Песок, какая‑то грязь, к счастью, не кровь. Кровавая лужа начиналась много дальше, и в нее никто еще не вляпался. Отпечаток же под окном был довольно свежим. Окно было прикрыто, но закрыть его могли и снаружи. Кира приоткрыла тяжелую старинную створку и выглянула на улицу.

– Так я и думала!

Это окно выходило во двор. Прямо под ним росло ветвистое дерево, по которому было не так уж и трудно забраться в комнату, где произошло убийство. Кире даже показалось, что несколько тонких веточек было сломано, словно ночью по ним карабкался кто‑то тяжелый.

– Предположим, убийца так сюда и проник. Но как он очутился во дворе?

В этот двор выходили окна двух соседних зданий. И Кира отметила про себя: это нужно обязательно сказать полицейским, чтобы проверили у соседей, не видел ли кто из них чего подозрительного сегодня ночью. Эта мысль потянула за собой другую.

– Полиция! Надо вызвать сюда полицию и врача.

Услышав про полицию, Родриго побледнел еще больше. Но даже он понимал, что теперь без вмешательства полиции будет не обойтись. Вынести тело из дома незаметно можно было бы среди ночи. Но сейчас день… Избавиться от тела, когда в доме уже поднялась суматоха и паника, было невозможно. И кстати, это обстоятельство снимало с Родриго всякое подозрение. Знай он о том, что в доме имеется труп, избавился бы от него заранее.

Шум, скандал и тем паче прибытие полиции в публичный дом было для Родриго равносильно катастрофе. И парень начал просачиваться к выходу, явно намереваясь удрать.

– Куда! – ухватила его за рукав Кира. – Лучше останься. Если полицейские узнают, что ты удрал, они поспешат обвинить в убийстве именно тебя!

Несмотря на то что фраза была сказана по‑английски, которого Родриго якобы не понимал, теперь он все понял. Испуг необыкновенно обострил его умственные способности и начисто излечил от притворства.