Босиком по стразам. Жертвы веселой вдовушки

– И… И что это за дом?

– Бедная хибара, там живет целительница, которую зовут бабушка Бо‑Бо.

– Никогда не слышала о такой, – покачала головой Джоан. – Впрочем, это неважно. А что эта Розалия? Что она делает в том доме?

– Служит. Прежде она служила в доме сеньора Альмы, но потом…

– Потом она ушла из его дома, – откликнулась Джоан, которая вновь сделалась бледной, словно простыня.

Женщина словно забыла о присутствии в комнате посторонних, она разговаривала сама с собой!

– А ведь я была уверена, что старуха давно уехала из Лимы. Я столько сделала, чтобы мерзкая тварь была изгнана. Но она вернулась… Это была она, я уверена. И Слава ходил к ней… Неужели она рассказала ему правду? Ну да, конечно, я не сдержала свое обещание, а она не сдержала свое. Она рассказала Славе правду, и это все объясняет.

– Что объясняет?

– А? – очнулась Джоан. – Девочки, вы тоже тут… Ничего, не слушайте меня. Это я так… брежу.

– Джоан, ты знакома с этой Розалией? Ты знаешь, зачем Слава к ней ездил?

– Понятия не имею, кто она такая.

– Розалия служила в доме сеньора Альмы.

– И что?

– Ты побежала искать Костю также в дом сеньора Альмы.

– Нет, это совершенно разные дома, – резко произнесла Джоан. – Да, владельцем того борделя также был сеньор Альма, но его настоящий дом совсем не там.

– А где?

– У сеньора Альмы несколько домов. Я вам говорила, он был очень богат. Ему принадлежала половина нашего города, вот что это был за человек!

– Но как получилось, что Слава ездил к бывшей служанке этого сеньора? Чего он от нее добивался?

– Ах, я не знаю! – заломила руки Джоан. – Отстаньте вы от меня со своими глупыми расспросами. У меня такое горе, а тут еще вы пристаете.

Эти слова были бы справедливы, кабы Джоан говорила правду. Но она лгала, скрытничала. Подруги были уверены, что она знала, зачем Слава ездил к старой служанке сеньора Альмы. Также они были уверены и в том, что им стоит поговорить с последней, раз уж Джоан заняла перед ними глухую оборону и открывать правду не желает.

– Ну, как знаешь, – покладисто произнесла Кира, отступая. – Не хочешь говорить не говори. Но в случае чего ты знаешь, где нас найти.

– Да‑да, дорогие мои, – поспешно произнесла Джоан, явно радуясь, что отделалась от докучливых расспросов, повергших ее в такой панический ужас. – Простите меня, если я была с вами груба. Но я сегодня совсем не в форме, вы должны понять меня.

– Никаких проблем, – отозвались девушки, уже стоя в дверях. – Но и ты должна нас понять, мы хотим тебе только добра. И мы также хотим, чтобы убийца твоего мужа был наказан, а Костя вернулся к тебе целым и невредимым.

Но Джоан их уже не слушала. Она задумчиво произнесла, словно советуясь сама с собой:

– Я поеду в полицию, я должна быть сильной. Думаю, раз денег нет, то мне придется сделать заявление о похищении моего сына.

– Раз выкупа не будет, то полиция – это единственная возможность спасти Костю.

– Да, я так и сделаю.

– К тому же сейчас, даже если похитители и следят за тобой и увидят, что ты идешь в полицию, они тебя не заподозрят. У тебя убит муж, логично, что ты идешь в участок, чтобы там узнать о его судьбе.

– Но я обязательно сообщу в полиции о том, что случилось с Костей. Обязательно!

И Джоан слезла с кровати.

– Я пойду, я должна… Ради Кости… Ради моего сына. Ради нас обоих.

Подруги сообщили о решении Джоан пойти в полицию ее близким, которые это решение одобрили. Итак, подруги оставили Джоан с ее группой поддержки, а сами спустились к ожидающему их у дома Мигелю.

– Джоан все отрицает.

– Делает вид, будто не понимает, зачем Слава мог искать Розалию.

– Но она лжет! Я уверена в этом!

Мигель прищурился:

– И как это доказать? Если Джоан не хочет с вами говорить, то Славу вы тем более не разговорите.

– Но есть еще третье лицо – сама Розалия.

– Судя по тому, как она прогнала Славу, вряд ли старуха будет с вами откровенна.

– Слава погиб. Это может стать ключиком к сердцу старухи.

И, решительно взглянув шоферу в глаза, Кира произнесла:

– Мигель, ты нам нужен. Ты ведь понимаешь язык индейцев?

– Я сам индеец‑кечуа, – с гордостью сообщил им Мигель. – Конечно, я знаю наш язык.

– Отлично. Тогда ты будешь для нас переводить.

– Вы хотите, чтобы я поехал с вами к дому бабушки Бо‑Бо?

– Да. И поговорил бы там с ее поварихой.

Мигель раздумывал недолго.

– Я согласен! – пылко воскликнул он. – Прекрасные дамы нуждаются в моей помощи – мой долг помочь им! Бог сотворил мужчину для того, чтобы он заботился и опекал слабых женщин. Я с вами!

 

На сей раз друзья подкатили к дому бабушки Бо‑Бо уже затемно. Окна дома целительницы приветливо светились. Возле дома сидели какие‑то мужчины, ведя между собой неторопливую беседу. Женщин среди них не было. Как и во всем остальном мире, женщины предпочитали отдыхать в кухне или делая уборку дома, пока их мужчины решали глобальные мировые проблемы, сидя вот так с кальяном, за чашечкой кофе или как тут, потягивая мате из калебасов.

Мигель что‑то сказал мужчинам, и те, прежде настороженные, мигом заулыбались.

– Мы можем войти в дом, – произнес Мигель, повернувшись к подругам. – Тетушка Розалия на кухне, хлопочет об ужине.

Сейчас, когда до заветной цели было рукой подать, подруги как‑то оробели. Кира вспомнила, какой грозной выглядела старуха, прогоняя из кухни Славу. Лесе передалась неуверенность ее подруги. И обе девушки замерли на пороге дома.

– Ну что же вы? – обернулся к ним Мигель, который, казалось, не испытывал никаких сомнений. – Боитесь?

– Не по себе как‑то.

– Чего бояться? Не съест же она нас.

– Она сегодня была такая сердитая, ты бы ее видел.