Брак по расчёту
Перебросив изображение тётки к себе в рабочую папку, я принялся вырезать её из «стены», вставлять в основной файл, подгоняя по размеру, цвету, свету, контрасту и прочим параметрам. Кроме того пришлось, дабы всё выглядело естественным, копировать на прозрачный фон траву и потом вставлять обратно – поверх края платья.
Работа была кропотливой и долгой, поэтому, когда женщина с букетом, и теперь уже с мутным пятном вместо лица, заняла своё место рядом с Голенбогеном, часы показывали половину пятого.
«Ё‑моё!» – спохватился я. «В семь же за мной Новослободская заедет, а у меня Виагра, бутылки пустые, посуда немытая, рожа небритая, голова грязная! Надо бежать!».
Я закрыл файл, повернулся к Бакланову.
Тот вот уже полтора часа резался в дурацкую игру с цветными шариками, время от времени шёпотом матерясь и слабо реагируя на внешние раздражители.
– Григорий Александрович! – позвал я.
– Чего? – не отрывая взгляд от монитора, откликнулся тот.
– Мне бы сегодня пораньше уйти…. Можно?
– А с заказом у тебя как?
– Ну, основною работу я сделал. Остались мелочи. Завтра закончу.
Шеф пожал плечами.
– Тогда иди.
– Спасибо!
Вскочив на ноги, я повесил на плечо сумку, попрощался с коллегами и, выбрался на улицу.
«Дежурящий» всё там же, у бывшей пожарной части, соглядатай, вновь повторил свой трюк с мгновенным исчезновением толстенной книги, после чего, выждав какое‑то время, двинулся следом за мной.
«Ну и хрен с ним!» – сердито подумал я, вытаскивая айфон. «Сейчас позвоню домой, скажу Виагре, что срочно уезжаю в командировку и отдаю ключи друзьям. Якобы те приехали на неделю из области, и им надо где‑нибудь перекантоваться. Прокатит? Прокатит!».
Я нажал кнопку, выводящую гаджет из режима ожидания, и чертыхнулся. Поскольку экран остался чёрным, мёртвым.
«Разрядился падла!» – скрипнул зубами я. «Ну, твою мамашу!!!… Гнилое яблоко хреново! Нет, меня когда‑нибудь этот долбанный телефон в гроб загонит!».
Правильно говорят: Бог наказывает человека даже не за жадность, а за дешёвые понты! Понты же, как известно, не только дороже денег, но и здравого смысла.
Вот я, например, в своё время приобрёл себе айфон, не потому‑что был фанатом Apple, а потому‑что хотелось казаться солидным и упакованным. Мол, вы, лохи, все с самсунгами рассекаете, а я, весь такой красивый, весь такой в белом, пользуюсь статусным, дорогим, и следовательно – удобным гаджетом! Типа – жизнь удалась.
Потом ещё полгода я изображал, что всё в порядке, всё путём, теперь же только отсутствие средств не позволяет мне купить что‑нибудь более вменяемое. И утопить изделие с обгрызенным яблоком на корпусе в самом вонючем, самом грязном деревянном нужнике, где‑нибудь за городом.
Apple очень неудобная, очень НЕДРУЖЕЛЮБНАЯ по отношению к пользователю система. И дурная «винда» по сравнению с «иосами» просто образец легкости и вкуса!
Чуть ли ни каждое действие на айфоне – танцы с бубнами и матерными песнями. Почему, для того, что бы тупо скопировать СВОЮ музыку со СВОЕГО же компьютера на это, прикидывающееся крутым гаджетом недоразумение, я должен лезть в интернет – искать способы осуществить задуманное?! Постоянно отбрыкиваясь от навязчивых, как клопы напоминаний (а то и требований): зайти туда‑то, сделать то‑то, пароль ввести, обновить, сохранить, шнурки погладить! Не говоря уж о более сложных вещах.
В случае с айфоном (да и вообще – со всей продукцией шараги дедушки Джобса, царство ему небесное!) не человек управляет гаджетом, а гаджет – человеком.
А я не люблю когда мной управляют.
3.
Чёртов соглядатай тащился за мной по пятам, и уже переходя Волжский проспект, я поймал себя на очень неприятной мысли. Настолько неприятной, что мне даже пришлось остановиться.
«Вот чёрт! А что если этот хрен в сюртуке – знакомый или даже родственник нашей Оксаночки?! И теперь будет меня шантажировать?! А? Такое возможно? Да как два пальца об асфальт! Может я вообще стал объектом некоего заговора? Девица меня трахает, заявляет об изнасиловании, а её сообщники начинают разводить трахнутого лоха на бабло?! Причём, поэтесса – теперь знает, что я собираюсь выйти за… тьфу! …жениться на богатой тётке! Ой, мама дорогая!».
Тут справа истерично задребезжал звонком трамвай, и я, вздрогнув, двинулся дальше.
«И что теперь делать?! Ловить длинного и бить ему морду?! А толку‑то? Но главное: зачем за мной следить?! Куда я с подводной лодки денусь?!».
Дома я обнаружил дрыхнувшую в моей рубашке Виагру, всё тот же бардак в комнате; на кухне – лужу кофе на столе и осколки разбитой чашки.
– З‑зараза! – процедил я сквозь зубы, вернулся в спальню и воткнул тройник обратно в розетку. Очнувшийся телевизор заорал на предельной громкости что‑то тошнотворное. В смысле – попсовое.
Я заорал вместе с ним:
– Подъём!
Оксана открыла один глаз, произнесла, судя по движению губ матерное и, повернувшись на другой бок, закрыла голову подушкой.
– Я сказал – подъём! – подушка полетела в сторону, одеяло тоже, затем я всё‑таки убавил звук. Чего, спрашивается, соседей пугать?!
– Вставай, красавица! С добрым утром!
Виагра села и мрачно посмотрев на меня, буркнула:
– И тебе по тому же месту! На фига орать‑то?!
– Времени нет! – я вытащил из шкафа свой единственный костюм и критично осмотрел его со всех сторон. Дешёвка, конечно, но куда ж ты денешься?! Дрескод, понимаешь!
– Времени на что? – девица, порывшись в пачке, всё‑таки выковыряла оттуда сигарету и, щёлкнув зажигалкой, прикурила.
– На то, что бы собраться! И мне, и тебе! Я уезжаю.
Оксана подняла на меня взгляд.
– Куда это ты уезжаешь?
