Будь со мной

Подали кофе.

Он поправил манжеты и браслет часов. Торопится? Она почувствовала себя странно, неожиданно поняв, что ей уходить не хочется.

– Эля, что было потом? – спросил Шахов, сложив над столом руки.

Вот оно. Как будто гром грянул. Маятник эмоций качнулся снова.

Возвращаться в тот кусок своего прошлого было все равно что войти в собственную могилу. Табу. Она с трудом это похоронила. Но, может быть, он прав, и нужно было увидеть все это по‑новому.

– Потом? – Эля тяжело вздохнула и потерла лоб.

В тот момент она была в шоке. Вина душила ее, она рвалась к сыну. Просто не могла смириться, казалось, врачи что‑то неправильно делают. Не так… Ей надо было самой… Сейчас вспоминать об этом было так же больно, просто теперь Эля понимала, что все было бессмысленно. А тогда у нее была истерика, ей кололи успокоительное. Саша… когда он приехал, на нем лица не было, а у нее уже наступил этот черный коллапс. Она никого и ничего не могла видеть. Еще там были эти его родители, хорошо, что ей встречаться с ними не пришлось.

Сейчас говорить было трудно, у нее дрожали руки. Взяла чашку кофе, а она дребезжит. Поставила снова.

И тут Шах неожиданно подался вперед и проговорил:

– Тебе показывали сына? – взгляд такой пристальный, острый.

– Что? – не поняла Эля.

– Ты видела ребенка мертвым?

 

Глава 8

 

 

Она не сразу смогла ответить. Это вызвало шок, снова отбросило ее в тогдашний кошмар. В страшную боль потери, вину. Она пыталась вспомнить все в деталях, но картинка смазывалась, расплывалась перед глазами. Ей объясняли, что это защитная реакция организма, мозг сам отключает некоторые куски памяти, вот только принять это было сложно.

Но теперь надо было сделать над собой усилие и взять себя в руки.

– Да. Кажется… – Элина потерла лоб. – Но я этот момент помню очень смутно. Все было как в тумане.

Повисло тяжелое молчание.

 

Михаил смотрел на нее и просто зверел от злости, Сашеньке Королю готов был голову оторвать. Степень его участия в этом дерьме еще предстояло выяснить. А вот его папаше он точно не собирался спускать ничего. В любом случае, что бы ни произошло тогда, Шах дал себе слово разобраться. Но сейчас, не имея ни сведений, ни доказательств, поднимать эту тему и давать ей ложную надежду было бы жестоко.

Поэтому он спросил о другом.

 

– И после этого Саша с тобой развелся?

Вопрос прозвучал жестко. Это заставило ее встряхнуться.

– Нет. Не сразу, – сказала она. – Он еще пытался жить со мной, уговаривал, ругался. Но я в тот момент сама была как труп, не хотела видеть никого, сутками молчала, уставившись в одну точку. В общем, через месяц такой жизни Саша не выдержал, ушел. Но развелся он со мной не сразу, а только спустя два года.

Эля медленно выдохнула, подтянула к себе кофейную чашку и стала вертеть ее.

– И за эти два года?.. – Шахов снова подался вперед.

– Ну… – Эля шевельнула плечом. – Он появлялся. Приносил деньги. Но мне не нужны были его деньги.

Сейчас она уже достаточно владела собой, чтобы говорить об этом спокойно. Могла даже улыбнуться.

А Шахов, кажется, стал еще мрачнее, брови сошлись к переносице. Он сжал кулак, потом тронул нож и тут же отбросил его в сторону и выругался вполголоса. Наконец спросил:

– На что же ты жила?

– Сначала помогали соседи, это же деревня. Хотя, конечно, поднялся вопрос о моей работе в школе, но тут как раз приехала тетка и забрала меня к себе. Она меня и вытащила из депрессии. Сказала: «Тебе нельзя одной, надо среди людей» – и погнала на работу. У нее оставались старые связи в администрации, пристроила меня социальным работником. И так как‑то постепенно все и пошло. Знаешь, когда постоянно видишь проблемы других людей и можешь что‑то для них сделать, появляется смысл жить, ощущаешь себя нужной. Было трудно, но я втянулась. А потом был развод. Вот, собственно, и все.

Она вдруг нахмурилась.

– Хотя нет, постой, было еще кое‑что.

– Что, Эля? – спросил Шахов.

– Да… – она опустила взгляд и пожала плечами. – В общем‑то, это и неважно. Так… Просто меня удивило.

– Что именно?

А ей было неудобно выкладывать какие‑то личные моменты. Хотя она уже столько и такого личного ему выложила. Чего уж.

– Просто с тех пор, как Саша окончательно ушел от меня и вернулся в семью, у него все наладилось. Впрочем, это было ожидаемо. Иногда я думаю, стоило ли ему затевать вообще этот эксперимент на выживание, ведь ясно же было, чем все закончится? Но это сейчас, – Элина негромко рассмеялась. – А тогда мы были молодые. Кровь горячая текла, думали, что со всем можем справиться. Ну так вот…

Первый год после смерти ребенка прошел очень тяжело. Эля почти не помнила это время, но потом стало понемногу отпускать. Работая с людьми, просматривая телевизор, в конце концов, она поневоле узнавала новости. И про то, что Александр Королев, молодой блестящий бизнесмен, пошел в гору, тоже.

Но это все шло мимо нее, как будто все происходило в той жизни. А в этой жизни от нее осталась одна оболочка. Оболочка ходила, что‑то делала, даже иногда вовлекалась в работу. Но внутри все пусто и мертво.

Непонятно было только, почему Королев не разводится с ней. Но ей казалось, он просто забыл, а самой подавать на развод… Ей не хотелось всего этого касаться. Едва зажило, это же как ожог. Казалось, не вспоминают о ней – и ладно. Как‑нибудь потом, когда она соберется с силами.

Однако Королевы о ней вспомнили и сами инициировали развод. Но это было неудивительно.

– Приезжал адвокат, – сказала она. – Сказал, что в нашем случае развод будет получен и без моего согласия. Но поскольку могут возникнуть имущественные претензии, нужно все вопросы урегулировать. У него с собой был целый пакет документов, такие толстенные папки, несколько экземпляров. Это все надо было подписать. Я только обратила внимание, что часть документов была уже подписана Сашей, а некоторые нет.

Шахов до того слушал внимательно, а тут резко подался вперед.

– Что ты подписывала?